Ковчег изгоев

— Я хотела поблагодарить тебя за помощь, — проговорила я. — Мы нашли её в степи.

Он чуть кивнул и на мгновение опустил белые веки.

— И ещё за то, что ты спас моих ребят. Они мне очень дороги.

Чёрные глаза взглянули на меня задумчиво и печально:

— Теперь я знаю, какого типа мужчины тебе нравятся…

Я усмехнулась.

— Наверно, ты прав. По сути это один бесконечный роман.

— Жаль… — тихо проговорил он.

— Что? — не поняла я.

— Что в нём не оказалось места для меня… Я ведь тоже того типа… И это было очень… серьёзно… Тогда…

Мне показалось, что его голос звучит слишком слабо.

— Тебе плохо? — спросила я.

— Нет, — покачал головой он. — Я почти ничего не чувствую… Помнишь, Идзуми-Сикибу[2]:

Даже если тоска
Сердце мне разобьёт, и оно разлетится
Сотней мелких осколков,
Ни в одном, даже самом ничтожном,
Не погаснет любовь к тебе…

Я протянула руку и коснулась пальцами горячей влажной кожи.

— У тебя жар! — проговорила я, поднимаясь, и кинулась в пещеру за Джулианом. Он подхватил свою сумку и вышел на террасу.

— Кто разрешил вам сесть? — тревожно произнёс он. — Я же сказал: лежать на животе.

— Это не та поза, в которой я хотел бы умереть, — ответил Таро.

— Плохо, — бормотал Джулиан, доставая из сумки сканер и ноутбук.

Открыв крышку компьютера, он повёл сканером от головы Таро вниз. Вдруг его рука замерла на уровне груди. Я увидела, как в ужасе округлились его глаза. Он отшвырнул сканер в сторону, одним движением расстегнул куртку на груди Таро и стащил её с плеч. На руке выше локтя белой линией сверкнул широкий браслет. Скрипнув зубами, Джулиан сорвал его и, бросив в сторону, подхватил Таро на руки и унёс в пещеру. Я, взяв его сумку, бросилась следом.

При свете костра стало видно, что Таро горит в лихорадке. Джулиан уложил его на мгновенно освобожденный Мангустом матрас и вытащил из поставленной рядом сумки инъектор. Зарядив в него капсулу с жёлтой жидкостью, он поднёс инъектор к шее Таро.

— Что происходит? — подошёл к нему Дакоста.

— Кто надел ему на руку биокорректор? — хрипло прорычал Джулиан, продолжая какие-то манипуляции с уже неподвижным телом.

— Я… Ему стало плохо, и я подумал…

— Неужели? — Джулиан поднял голову и с яростью взглянул на мальтийца. — Вы сделали это, подумав? А вы не подумали сперва исследовать его кровь и убедиться, что вы не простимулируете этим прибором что-нибудь другое?

— Но вы ж не делали анализ крови Мангуста… — растерянно пробормотал Дакоста.

Джулиан снова занялся своими инструментами. Его руки двигались быстро и ловко, как будто имели свой разум или были запрограммированы, как самые совершенные автоматы.

— Я знаю медицинскую карту Мангуста наизусть, — произнёс он, прилагая максимум усилий, чтоб успокоиться. — И я знаю, что он молодой, здоровый и сильный мужчина, который ведёт правильный образ жизни, чему его научили во флоте. А эти люди прожили здесь четырнадцать лет в ужасных условиях, питаясь, чёрт знает, чем… Их организмы зашлакованы. У пациента, несмотря на врождённый иммунитет и встроенный регенерационный механизм, налицо признаки старения. Его нельзя лечить так же, как нас. У него обширная гематома, повреждение кровеносной системы, а вы ещё больше усугубили проблему, заставив ткани начать выброс засевших в них токсинов.

— Простите, — проговорил побелевший, как полотно, Дакоста. — Я хотел как лучше…

— Верю… — ответил Джулиан.

Полчаса в пещере было тихо, все молча следили за быстрыми руками Джулиана: мы с тревогой, а товарищи Таро — с какой-то усталой обречённостью.

Наконец он опустился на пятки и расслабил плечи. Таро лежал неподвижно, но жар начал спадать.

— Ну? — спросила я, и мой голос прозвучал испуганно.

Джулиан взглянул на меня.

— Возможно, мы отыграли немного времени, но этого мало. Его нужно доставить на «Пилигрим». Нужен регенерационный раствор, чистка организма, возможно даже фильтрация крови.

— Сколько у нас времени?

Он снова взглянул на Таро.

— От нескольких часов до нескольких суток. К утру станет ясно. Но если мы не вернёмся на баркентину в ближайшее время, я уже ничего не смогу сделать.

К утру Таро пришёл в себя. Его кожа приобрела желтоватый оттенок, но он чувствовал себя немного лучше. Джулиан снова провёл полное сканирование и скорректировал лечение.

— У нас есть несколько суток, — сообщил он, — но чем скорее мы доставим его на звездолёт, тем лучше.

— Ему можно есть? — спросила Долорес, разрезая остатки вчерашней антилопы.

— Нет, только чистая вода, как можно больше. Все питательные вещества будем вводить внутривенно.

Она с сочувствием посмотрела на Таро, и у него на губах мелькнуло что-то похожее на усмешку. Он перевёл взгляд на меня.

— Если всё дело во мне, то можешь не торопиться. Лучше всё по-хорошему продумать и действовать наверняка.

— Да, а торопливость хороша при ловле блох, — кивнула я. — Мне именно твоего разрешения не хватало для начала разработки долгосрочных планов.

— Моя жизнь не стоит таких жертв.