Ковчег Лит. Том 1

– Жень, ты скучаешь? – Марк поставил локоть на колено, подбородок – на ладонь, прилипнув к самой вкусной разлитой гранатовой настойке, и посмотрел прямо на сестру, игнорируя Сашу и Луча по бокам.

– Не-а, не скучаю, Марк. – Женя улыбнулась. Легко откинула волосы со лба и растянула губы еще шире, веселее.

Марк завис. Он уже придумал, как будет плакаться сестре и скучать вместе с ней, но, получается, единственный человек, который мог бы поддержать его тоску, не чувствует того же.

– Пей, Марк, последняя твоя осталась. И пойдем. – Луч хлопнул его по плечу.

* * *

Лера ему уже надоела тогда. Они только приехали, встречались едва ли год, но уже поехали отмечать «юбилей». Каждый месяц вместе считался достижением. Они только закончили школу, подали документы в Москву и в Питер и остались там на несколько дней – насколько хватит родительских денег «на дорогу».

Лера очень хотела на какой-то фестиваль под открытым небом. Солнце пекло и жарилось, Лера бегала в туалет, чтобы снять колготки. Потом – лифчик. Только в третий раз она ходила в туалет, чтобы пописать. Марк терпел. Его жарило не только под майкой, но и голые плечи, предплечья. Про русскую баню в штанах и трусах говорить было нечего. Холодный ветер трепал только обожженную кожу на лице; Лера тогда любила всякую неформальную ерунду, гаражные группы, подпольные клубы, которые черт знает как находила. Таскала туда за собой раньше всю компанию, половину класса, а теперь только Марка.

Она рвалась к сцене, пока он лежал на траве и сторожил их вещи. Он достал тетрадь из рюкзака, чтобы потренироваться в упражнениях для вступительных экзаменов.

Почему-то хотелось не решать, а писать. И хотелось только про Леру. Как она его бесит, как надоели ее истерики и постоянные пьянки. Как он любит ее, ее смех и толстые ляжки. Но это не шло, слов не хватало.

Рядом упал прыщавый пацан. Раскидал свои вещи и свалился прямо на них. Писать захотелось сильнее, слов больше не стало.

– Тут же не занято? – он повернулся к Марку, спросил. Кивнул сам себе, протянул руку. – Меня Кирилл зовут.

Марк руку пожал, затормозил, назвался.

– А ты че не у сцены тусуешь? Не твоя группа? На кого пришел?

– Девушку привел.

– А она где?

– У сцены тусует.

Кирилл понятливо а-а-акнул. Марк понял, что ни писать, ни решать не получится. Закрыл тетрадь, засунул ручку в кольцо пружины, убрал в рюкзак Лерки. Заметил презервативы, улыбнулся.

– А ты че не с ней?

– Не моя группа.

– А когда твоя?

Марк пожал плечами. Спросил:

– А твоя когда?

– Не знаю, я сюда случайно попал. Мимо проходил, увидел ограды, шум поймал, захотел посмотреть. Смотрю. Ты чет пишешь?

– Нет.

Разговор не клеился. Кирилл не переживал, Марку было наплевать. Прибежала Лера.

– Зай, нас позвали на вписку сегодня, там типа квартирник местный, гитара, алкашка. Пойдем?

– Кто? – Марк раздраженно завозился.

– Да ребята, я с ними у сцены познакомилась. Пойдем?

– Пойдем, – Кирилл встрял, разулыбавшись Лере. – Я Кирилл, развлекаю Марка, пока он тут.

– Привет, Кирилл. – Лера хлопнула его по «пятерке». – Ты с ними?

– Не знаю, но да, – Кирилл заржал, заикаясь. – Пойдем, покажи, с кем я. – Повернулся к Марку, бросил: – Посторожи.

Они ушли, оставив на Марка еще один рюкзак. Вернулись с толпой, когда солнце уже садилось и прожарка стала «су-вид». Собрались быстро и пошли на квартирник. Полночи пили, под утро домой пошли пешком, дождавшись, когда мосты сведут.

– Вы, короче, в Москву поступаете? – Луч остановился у подъезда хостела, закурил.

Лера прикурила у него. Пошаталась, агакнула, затянулась.

– Я, короче, тоже. К бате перееду, там устроюсь. Затусим еще?

– Давай. «ВК» меня найди.

Марка тоже нашли. Лера потом не раз путалась и присылала «зайчиков», «котиков» и «моя киска жаждет вписки» Кириллу Маяку, вместо Марка Кирюшина.

* * *

Старая компания приняла их как родных. Тот же портвейн, то же пиво, только дороже и «легальное», ведь восемнадцать есть всем. Что-то было и нелегальное, Марк пропустил, а Саша заметил, ходил веселый и тупой, как никогда. Как всегда. Луч ржал, давно не видел их – питерских, – еще с прошлого лета, а Марк как будто вечность назад. И никто не знает про Леру, никто не спрашивал, где она, почему не приехала.

Даша в новом баре заприметила свободное место возле «столичной зануды» – Марк пил и не веселился, непорядок. Даша вроде и не была тогда на фестивале, была только на квартирнике. И, видимо, она одна пропустила общий заговор, не спросила первое правило «квартирного клуба»:

– А ты чего молчишь, как будто не со всеми?

Она так старательно произносила все слова правильно, что сразу становилось ясно – пьяная, еще чуть-чуть, и в слюни.

– Я со всеми, просто скучно.

– Ты столько выпил! Какое «скучно»?

– Да вот… – Он отпил от шота. Невкусно, в «Голицыне» было лучше.

– Скучаешь? Я слышала, что с Леркой… – Она сочувствующе погладила его по плечу, привалилась на него, полуобнимая.

– Зато я не знаю, что… – Он почувствовал ниточку, захотел словить ее. Оглянулся. Луч сидел далеко, не опасно.

– В смысле не знаешь? Она же это… – Даша запнулась, схватилась за кружку с пивом, но не выпила. – Умерла.