Ковчег на острове

Способ лова был предельно прост. С помощью Жана Клода и его товарища (который нанес чувствительный удар по моему самолюбию бесстрашного путешественника тем, что носил тенниску с красочной надписью «Я за президента Кеннеди») мы развесили на деревьях восемь марлевых сетей так, что получилось нечто вроде прямоугольного загона размером пятнадцать на двадцать метров, с высотой стенок около двенадцати метров. Затем из проволочной сетки смастерили похожее на миниатюрный гробик вместилище для приманки и подвесили в середине загона, старательно замаскировав ветками. Закончив все необходимые приготовления, мы помчались обратно в гостиницу, перекусили и снова направились в долину, вооруженные фонарями и фруктами.

Наступили зеленоватые сумерки, предшествующие серому полумраку, и крыланы уже начали просыпаться, готовясь вылететь на ночную кормежку. Они вели себя довольно шумно и поминутно снимались с мангифер, описывали беспокойные круги в воздухе, потом возвращались на место. С их точки зрения явно было еще недостаточно темно. Мы набили наш проволочный ящик перезрелыми плодами манго, бананами и ананасами, а я вооружился секачом и подошел к плоду джак. Прежде чем он успел оказать сопротивление, я рассек его пополам, о чем тут же и пожалел. Мое убеждение, что дивный фрукт просто не может пахнуть сильнее, не оправдалось. Казалось, весь остров Родригес в несколько секунд пропитался острым ароматом джака. Надеясь, что крыланам в отличие от нас сей запах будет по душе, мы засунули плод в ящик и подтянули вверх вместе с маскирующими ветвями, так что он повис среди сетей на высоте шести-семи метров. После чего подыскали себе удобное укрытие в кустарнике и принялись ждать. К сожалению, нам пришлось для облегчения багажа оставить большую часть одежды на Маврикии, и мы были одеты лишь в шорты и майки с короткими рукавами — далеко не надежная защита от трех четвертей всей комариной популяции Родригеса, которым вздумалось разделить с нами бдение.

Под звон возбужденных, пронзительных, радостных комариных голосов мы проводили зеленый сумрак, небо посерело, и уже незадолго перед тем, как все потонуло в кромешном мраке, крыланы наконец тронулись в путь. Когда по одному, когда по три-четыре вместе, они летели над долиной в сторону Порт-Матурина. Проносясь мимо нашей прогалины, они казались неожиданно большими на фоне неба, и тяжелый, медленный их полет вызывал в памяти сцены из фильмов про Дракулу. С похвальной целеустремленностью крыланы держались избранного направления, не отклоняясь ни вправо, ни влево. И совершенно пренебрегая нами, нашими сетями и благоухающей приманкой. Окруженные комариной мглой, мы чесались и хмуро созерцали сторонящийся нас поток рукокрылых. Вскоре поток сузился до струйки, потом пошли отдельные лежебоки, догоняющие главную стаю. Но вот и они исчезли. И ни один крылан не проявил даже малейшего интереса к нашей прогалине, разящей джаком.

— А что, все правильно, — произнес Джон, высовывая из куста свои длинные ноги, словно раненый жираф. — Честное слово, хорошо, что мы сюда приехали. Страшно подумать, что все эти комары остались бы голодными без нас.

— Верно, — согласился я, — чем не мероприятие по охране природы. Представь себе, сколько комаров мы спасли сегодня вечером от голодной смерти. Глядишь, придет время, и Всемирный фонд дикой природы воздвигнет на этом месте золотой памятник, чтобы посмертно отметить наш вклад.

— Хорошо вам острить, — мрачно сказала Энн. — Вам, я смотрю, хоть бы что, а я чешусь как проклятая и буду потом ходить с опухшей и красной физиономией.

— Плюнь, — попытался я ее утешить. — Лучше закрой глаза и попробуй представить себе, как мы будем управляться со всеми крыланами, которых здесь отловим.

Энн только фыркнула в ответ.

Прошло часа два, крыланы больше не показывались, и, когда комары вернулись за главным блюдом, мы устроили военный совет. Я был за то, чтобы по меньшей мере один человек остался до утра на случай, если один или несколько крыланов, возвращаясь, попадут в сети. Убрать сейчас сложную ловушку не представлялось возможным, а мне не хотелось, чтобы какой-нибудь пленник провисел в ней всю ночь. Посовещавшись, мы решили остаться все; устроимся в кустарнике поудобнее и будем дежурить по одному, пока остальные спят.

Под утро пошел дождь. Без всякого предупреждения — ни грома, ни молний, ни каких-либо еще бурных прелюдий. Внезапно раздался гул, как от лавины стальных подшипников, и тучи обрушили на нас яростный поток воды, словно вдруг распахнулись затворы большой плотины. В несколько секунд мы промокли насквозь, и нас окружила стремнина, которая обещала сравниться в мощи с Ниагарой. По контрасту с душным и жарким ночным воздухом казалось, что нас поливают струи с горного ледника, и мы стучали зубами от холода. Поспешили из кустов перебраться под дерево — все-таки укрытие получше. Огромные дождевые капли долбили листву пулеметными очередями; по стволам бежали ручьи.