Ковчег Спасения

— В таком случае единственным выходом будет массовая принудительная эвакуация, — ответила Ирина — как будто зачитывала официальное заявление. — Переход на военное положение… лагеря для интернированных… идея понятна? Эвакуация не будет праздником. Акты гражданского неповиновения, нарушения порядка. Не исключены многочисленные жертвы.

— Жертвы будут в любом случае, — возразила Вуалюмье. — Организовать массовую эвакуацию планеты без некоторых потерь невозможно. Но мы бы хотели максимально контролировать ситуацию.

— Так зачем понадобился я? — повторил Овод.

— А теперь позвольте изложить план, — Инквизитор заговорила, отмечая конец каждого предложения шлепком ладони по столешнице. — Мы немедленно вас освободим. Вы сможете идти куда пожелаете, и я гарантирую, что буду по-прежнему следить за тем, чтобы департамент Внутренних Угроз вас и пальцем не тронул. Я также позабочусь, чтобы все, кто причинил вам боль, были наказали… обещаю. Со своей стороны, вы распространите информацию о том, что определили местонахождение шаттлов — более того, выяснили, что Ресургему угрожает опасность, и нашли способ спасти людей. Ваша организация начнет распускать слухи, что эвакуация вот-вот начнется, и намекнет, в каких местах нужно собираться заинтересованным гражданам. Тем временем правительство выступит со встречным заявлением, чтобы вас дискредитировать. Но они не будут полностью уверены в своей правоте. Люди заподозрят, что вам действительно известна какая-то тайна, о которой власти не подозревают. Пока понятно?

— Пока что, да, — Овод улыбнулся.

— Здесь начинается самое интересное. После того, как идея прочно засядет в головах у населения, а кое-кто даже воспримет ее вполне серьезно, мы вас арестуем. Вернее, инсценируем ваш арест. Через какое-то время правительству придется признать две вещи: то, что угроза Ресургему — реальность и то, что ваше движение действительно имеет доступ к кораблю Вольевой. Таким образом, контролировать эвакуацию будет правительство. Вы сделаете вид, что неохотно даете свое благословение, и останетесь, в глазах народа, главным действующим лицом. Правительство окажется не в самом удобном положении, но люди убедятся, что не шагают в ловушку. Вы станете героем, — Вуалюмье посмотрела ему в глаза — чуть более долгим взглядом, чем прежде. — Все довольны. Никакой паники во время эвакуации. Затем вас освободят, все обвинения будут сняты… Звучит заманчиво, не так ли?

— Конечно, — признался он, — но вы пропустили два момента.

— Какие?

— Что за угроза и что за корабль. Вы не сказали мне, почему надо удирать с Ресургема. Я должен это знать, верно? И должен в это верить. Как я могу убедить кого-либо в том, во что сам не верю, а?

— Честная позиция. А что насчет корабля?

— Вы говорили, что можете до него добраться. Вот и отлично…

Овод посмотрел сначала на Инквизитора, потом на ее подругу. Он ничего о них не знал, но чувствовал: даже поодиночке они весьма опасны… и гораздо опаснее, когда работают в паре.

— Что «отлично»? — спросила Вуалюмье.

— Я смогу взглянуть на него.

Они были в одной светосекунде от Материнского Гнезда, когда произошло нечто необычное.

Фелка смотрела на комету за кормой «Ночной Тени». Поначалу комета уменьшалась медленно, словно в странном затянувшемся сне корабль отплывал одинокого острова, залитого лунным светом. Фелка думала о своей мастерской в зеленом сердце Гнезда, о резных деревянных головоломках, одна сложнее другой. Затем ее мысли обратились к стене с лицами и лабиринтам со светящимися мышами. Не было никакой уверенности, что Фелка когда-нибудь увидит их снова. После возвращения все станет иным, глубоко иным — потому что Клавейн будет либо мертв, либо под стражей. Если бы не он, Фелка давно бы замкнулась в себе, вернулась в успокоительную пустоту прошлого, когда единственной вещью в мире, которая имела значение, была ее любимая Стена. Самое ужасное, что эта мысль совершенно не вызвала отвращения — скорее, ноющий зуд нетерпения. Все шло бы по-другому, если бы Галиана была жива. И даже если бы она умерла, но осталось бы дружеское расположение Клавейна, которое соединяло ее с реальным миром, со всей его убийственной простотой.

Последнее, что она сделала, после того как закрыла мастерскую и проинструктировала слугу насчет ухода за мышами — пошла вниз, в склеп, навестить Галиану и в последний раз попрощаться с ее замороженным телом. Но дверь не открылась. Выяснять причину было некогда, Фелка могла опоздать на корабль, так что ей пришлось уйти не попрощавшись. Сейчас она гадала, почему это заставляло ее чувствовать себя такой виноватой.

В конце концов, все, что их объединяло — это кое-какой генетический материал.