Ковчег Спасения

Он нашел своих товарищей, которые остались в убежище, казавшемся таким надежным. Их поймали и убили вскоре после того, как Скорпио ушел. Охотники Перепела подвесили их на цепях, закрепив наручники в отверстия ребер жесткости, пересекающих потолок коридора. Выпотрошенные, со снятой кожей, люди-свиньи были еще живы, когда Скорпио их обнаружил. И тогда он понял, из чего была сделана одежда, которую он носил. Свиней, которые становились «добычей», одевали в кожу их собратьев. Экипаж захваченной яхты определенно не был в числе первых жертв. Эта увлекательная игра продолжалась гораздо дольше, чем Скорпио подозревал изначально.

В этот момент в нем поднялась палящая волна ярости. В голове что-то щелкнуло. Неожиданно Скорпио понял, что способен сделать такое, чего раньше не представлял даже теоретически. Он мог причинить человеку боль. Безумную боль. И эта мысль не вызвала внутреннего отторжения, как это было раньше. Он даже мог рассуждать о том, как сможет это сделать.

И тогда Скорпио, призвав все свои технические познания, начал внедряться в машинерию корабля Перепела. Он превращал двери в смертоносные ловушки-ножницы. Подвесные кабинки и лифты разбивались или сжимались, давя тех, кто находился внутри. Он выкачивал воздух из отсеков или заменял его отравляющими газами, а затем одурачивал сенсоры, которые могли бы предупредить о неполадках Перепела и его компанию. Одного за другим Скорпио убивал — нет, казнил — охотников, порой проявляя подлинный артистизм. Наконец остался только Перепел — одинокий, доведенный до отчаяния постоянным страхом и пониманием того, что оказался в положении своих жертв. Но к тому времени все одиннадцать спутников Скорпио были мертвы. Победу омрачала горечь унизительной неудачи. Он был обязан защищать своих собратьев, которые даже не умели разговаривать, что было для него в порядке вещей. И дело было не в отсутствии речевого механизма. Они даже не могли понимать речь столь же бегло и проворно, как Скорпио. Несколько слов, возможно, фраз и ничего более. Их мозг был устроен по-другому: функциональная зона, которая отвечает за шифровку и расшифровку речевых символов, просто отсутствовала. Для Скорпио разговаривать и понимать речь казалось вполне естественным. Факт оставался фактом: он стоял ближе к людям и не закрывал на это глаза. И теперь он позволил убить их. Это было невыносимо, хотя свиньи никогда не объявляли его своим защитником.

Скорпио не убивал Перепела, пока не оказался в пространстве Йеллоустоуна, в точке, откуда планировал спуститься в Город Бездны. Потом взял похищенную яхту. Когда Скорпио приземлился в Малче, Перепел был уже мертв. Или, по крайней мере, переживал последние минуты агонии в установке, которую Скорпио изготовил специально для него, любовно переделав из роботизированной хирургической системы, доставленной из медицинского отсека яхты.

Он был почти дома, когда сделал последнее открытие: яхта никогда не принадлежала ни ему, ни кому-либо из свиней. «Зодиакальный Свет» принадлежал людям. «Свиньи» были наняты и находились на положении рабов, ютясь в тесноте на нижних палубах. Каждый был специалистом в какой-то одной области. Просматривая судовой видеожурнал, Скорпио видел, как бандиты Перепела убивали членов команды. Все произошло быстро и чисто, почти с милосердием — ничего общего с охотой на его собратьев. Из этих же записей Скорпио узнал, что свиньям сделали татуировки, соответствующие знакам зодиака. Как он и подозревал, скорпион на плече оказался просто отличительным знаком, но в первую очередь — символом подчинения.

Скорпио нашел сварочный лазер, выставил минимальную мощность луча и провел по коже, с ужасом и восхищением наблюдая, как прибор сжигает плоть, как изумрудный скорпион исчезает в пульсирующем луче. Боль была невыносимой, однако гиперсвину даже в голову не пришло воспользоваться анестетиками, равно как и сделать что-нибудь для скорейшего заживления раны. Эта боль была необходима. Она напоминала о том, через что пришлось пройти и что совершить. Боль возвратила его самому себе, вновь сделала личностью. Возможно, до этого он был иным, но это не имело значения. Агония переродила его. Шрам послужит напоминанием о том, что здесь произошло, и если ненависть к людям начнет угасать, если когда-нибудь ему захочется простить, рана не позволит сделать этого. Однако он оставил себе новое имя, сам не понимая, зачем. Назвав себя «Скорпио», он превратился в орудие ненависти, направленной на людей. Это имя стало синонимом ужаса, и люди пугали им своих детей, которые проявляли непослушание.