Ковчег Спасения

Скейд дала Моленке команду увеличить пузырь, одновременно настраивая свои имплантанты на максимальную скорость восприятия. Обычные изменения в работе систем корабля стали едва заметны. Черные рукава за кормой двигались так медленно, что Скейд без труда могла следить за их завораживающим танцем. Объединившаяся исследовала состояние своего сознания и обнаружила беспокойство с примесью почти животного страха и предчувствие непоправимой гибельной ошибки. Помнится, Волк говорил: мало кому из органических существ когда-либо доводилось двигаться быстрее света. При иных обстоятельствах она могла прислушаться к этому невысказанному предупреждению. Но в то же время Волк подгонял ее, склонял именно к этому решению. Он оказал неоценимую помощь в расшифровке инструкций Введения. Скейд предположила, что таким образом Волк обеспечивает собственное существование. Но с тем же успехом он мог просто забавляться, наблюдая, как ее раздирают противоречия, а вопрос выживания его совершенно не беспокоил.

Неважно. Все уже сделано. Черные рукава изменили состояние поля вокруг пузыря. Теперь они бережно приглаживали его границы, квант за квантом, готовя его расширение. Вот пузырь снова задрожал и начал набухать, превращаясь в сгусток округлых мятых вздутий. Его размеры менялись в логарифмической прогрессии — но слишком медленно. Скейд уже поняла: что-то пошло не так. Расширение должно было произойти настолько быстро, что никто не успел бы почувствовать, даже в состоянии ускоренного осознания. Пузырь уже должен был поглотить корабль, но пока достиг лишь размеров грейпфрута и висел среди беспорядочно машущих рукавов, словно издеваясь. Скейд почти молилась, чтобы этот шарик снова сжался до размеров бактерии, но уже знала из отчетов Моленки: скорее всего, он начнет бесконтрольно расти. С восхищением и ужасом Объединившаяся смотрела, как пузырь вздулся до размеров мяча, потом покрылся волнообразными бороздками, уподобившись грецкому ореху…Орех превратился в тор… Описать дальнейшие трансформации было невозможно. Кажется, Моленка клялась, что такое в принципе невозможно в нашей Вселенной. Пузырь снова стал похож на сферу, на его поверхности пульсировали беспорядочные выпуклости и впадины. Скейд казалось, что смотрит в лицо горгульи, которая корчит ей рожи. Конечно, это была лишь фантазия, порождение ее перепуганного подсознания… Нет. Здесь зарождалось что-то враждебное. Скейд чувствовала это, и ощущение не исчезало.

Пузырь снова разбух. Теперь он, пожалуй, мог бы поглотить небольшой шаттл. Некоторые из рукавов оказались у него на пути, и их острые края пробились сквозь колышущуюся мембрану. Сенсоры задыхались в гудящем урагане корпускулярных потоков и волн гравитации. Материя медленно, но верно выходила из-под контроля. Важнейшие системы управления на корме «Ночной Тени» самопроизвольно отключились. Движение рукавов стало судорожным и беспорядочным, они налетали друг на друга, словно плохо организованный кордебалет. Узелки и выпуклости на их поверхности исчезли. Еще толчок — и мембрана пузыря поглотила сотни кубометров аппаратуры. Машины больше не могли сдерживать его рост — они выходили из строя и разрушались. В глубине пузыря возникали тусклые вспышки. Большинство контролирующих рукавов уцелела, втянувшись в корпус «Ночной Тени». Скейд почувствовала, как по кораблю прокатилась серия взрывов. Цепочка розовых вспышек протянулась к мостику. Ее прекрасные машины разрывали сами себя в клочья. Пузырь, корчась и пульсируя, продолжал расти, просачиваясь сквозь сдерживающие щупальца — слабеющие, изогнутые, скрученные. По всему кораблю выли сирены, с лязгом захлопывались диафрагмы в переборках. В центре пузыря возникло светящееся ослепительно-белое ядро — материя превращалась в чистое фотонное излучение. Это был катастрофический откат в «состояние три», в котором материя полностью лишена массы…

Фото-лептонная вспышка волной прокатилась по мембране. Последние рукава, которые еще пытались сдерживать пузырь, повисли подобно сломанным пальцам. Затем послышалось короткое яростное шипение плазмы, и пузырь раздулся еще больше, поглощая «Ночную Тень» и одновременно рассеиваясь. Скейд почувствовала, как мембрана прошла сквозь нее — это напоминало внезапный порыв ледяного ветра в жаркий день. В то же мгновение ударная волна тряхнула корабль, и Скейд отбросило к переборке. Поверхность должна была стать мягкой, смягчая удар, но этого не произошло. Словно со стороны, Скейд услышала грохот чего-то тяжелого и металлического.

Однако звездолет по-прежнему никуда не исчез. Скейд сохранила способность думать и до сих пор слышала вой сирен и предупреждающие возгласы, диафрагмы в переборках оставались закрытыми. Потом до нее дошло: все кончилось. Пузырь рассеялся. Он жестоко повредил «Ночную Тень» — возможно, корабль уже не подлежит ремонту — но не смог ее уничтожить.