Ковчег Спасения

На какое-то время эксперимент вышел из-под контроля. Начались неуправляемые прыжки между сознаниями и разрушение имплантантов, которые уже были вживлены в мозг. Итогом стало так называемое Транспросвещение, а затем — как и следовало ожидать — разразилась первая война против Объединившихся. Коалиция Сторонников Чистоты Нервной Системы уничтожила союзников Галианы и вынудила ее снова уйти в изоляцию, укрывшись в крошечной укрепленной сети подземных лабораторий, окруженных Великой Марсианской Стеной.

Это произошло в 2190 году. Там она впервые встретила Клавейна, который тоже находился в заключении. Там же несколько лет спустя родилась Фелка, . В этих лабораториях-лабиринтах Галиана начала третью фазу своих экспериментов. Продолжая следовать путем компьютерных инженеров прошлого, она хотела узнать, как можно использовать принципы квантовой механики.

На рубеже двадцатого и двадцать первого веков, по понятиям Галианы, в компьютерной инженерии только что закончилась эпоха часовых механизмов, и эти принципы применялись для решения задач, с которыми было невозможно справиться иными методами. Например, поиск первоначального множителя для очень больших чисел. Обычный компьютер проводил бы вычисления до того дня, когда Вселенная закончит свое существование, и даже у целой армии таких компьютеров, соединенная в сеть, шансов было бы не больше. В то же время на «правильном» оборудовании — неуклюжем сооружении из призм, линз, лазеров и оптических процессоров, закрепленным на лабораторной стойке — расчеты занимали несколько миллисекунд.

Темой яростных дебатов стал вопрос о том, что в действительности происходило, при этом о самом множителе благополучно забыли. Самое простое объяснение, которое представлялось Галиане бесспорным, состояло в следующем: квантовые компьютеры распределяли операции между бесчисленными копиями самих себя, находящимися в параллельных Вселенных и объединенных в сеть. Версия выглядела шаткой, но более разумного объяснения никто предложить не мог. Эту версию не взяли с потолка, только для того, чтобы оправдать непонятно откуда взявшийся результат. Идея параллельных миров долгое время считалась одной из базовых концепций квантовой теории.

Галиана решила проделать нечто подобное с человеческим мозгом. Камера Введения представляла собой устройство для соединения одного и более искусственно иннервированных сознаний в когерентную квантовую систему. Брусок рубидия, подвешенный в магнитном поле, проходил непрерывную подкачку квантового цикла, чередующего соединение и коллапс. В течение каждого когерентного эпизода рубидий входил в состояние суперпозиции с бесчисленными двойниками самого себя. Как раз в этот момент и совершалась попытка объединения. Сам акт всегда заставлял пластинку сжиматься до состояния, в котором она была видна невооруженным глазом, но этот коллапс не был моментальным. В какой-то миг одно из соединений кусочка рубидия просачивалось в связанные между собой сознания, вовлекая их в слабую суперпозицию с их собственными двойниками параллельных миров.

Галиана надеялась, что в такие моменты в сознании участников эксперимента должно произойти заметное изменение. Правда, ее теория не утверждала, что оно непременно должно произойти.

В итоге не произошло ничего такого, чего она ожидала.

Рассказывая Фелке о своих ощущениях, Галиана никогда не углублялась в подробности, но та узнала достаточно, чтобы понять: она может пережить нечто подобное. Когда эксперимент начался, когда испытуемые — один или несколько — лежали на кушетках в камере, и их головы погружались в разверзшиеся белые утробы мощных надежных нейротралов, возникало странное состояние, напоминающее ауру — симптом, предвещающий эпилептический припадок.

Тому, что следовало за этим, Фелка так и не сумела подобрать адекватного описания, которое выходило бы за рамки эксперимента. Она могла лишь сказать, что ее мысли неожиданно начали многократно двоиться, словно каждую сопровождало хоральное эхом других, почти точных ее повторений. У Фелки не возникало чувства бесконечности этого ряда, но она слабо ощущала, что они удаляются в нечто и одновременно как будто распадаются. В тот момент Фелка переживала контакт со своими двойниками.

Потом началось нечто еще более странное. Ощущения стали гуще и плотнее, словно фантомы, которые обретают отчетливые формы после часа сенсорной депривации. [20] Фелка понемногу осознавала, что впереди что-то простирается — в измерение, которые она не может толком рассмотреть, но, тем не менее, порождает в ней тревожное чувство протяженности и удаленности.