Ковчег Спасения

Туннель, по которому они плыли, был похож на пищевод. Стены поблескивали то влажными выделениями, то обманчиво повторяющимися кристаллическими узорами. Хоури отталкивалась от стен, оставляя на них отпечатки своих обтянутых перчатками ладоней. Она постоянно обнаруживала знакомые детали — трубопроводы, переборки, контрольные боксы — но многие из них они наполовину вросли друг в друга или были сюрреалистически исковерканы. Твердые поверхности дробились и оплывали и как будто таяли в воздухе. На них, отражая свет фонарей, переливались разноцветные склизкие пятна, точно подернутые нефтяной пленкой. По тоннелю плавали амебоподобные шарики, следуя внутренним потокам воздуха — а иногда, казалось, двигались в противоположном направлении.

Миновав какие-то грохочущие агрегаты, подруги пробирались в ту часть звездолета, которая продолжала поддерживать гравитацию. Хоури надоело путешествие в невесомости, но притяжение вызвало неожиданные осложнения. Сила тяжести позволяет жидкости течь. И выделения капали с потолка, стекали по стенам стен миниатюрными водопадами и собирались на полу, прежде чем найти сливное отверстие или решетку. Кое-где образовались склизкие сталагмиты и сталактиты, янтарные или ядовито-зеленые. Хоури делала все возможное, чтобы не касаться их, но это было нелегко. Напротив, Вольева даже не пыталась уворачиваться, и через несколько минут ее куртка покрылась яркими пятнами и промокла.

— Расслабься, — Триумвир заметила, что ее подруга чувствует себя не в своей тарелке. — Тебе ничего не грозит. На корабле вообще нет ничего, что могло бы причинить нам вред. Ты… хм-м… тебе вытащили имплантанты, не так ли?

— Ты должна помнить. Сама же это делала.

— Просто проверяю.

— Ха. Очень весело, правда?

— Я научилась получать удовольствие от любой ситуации, Ана. Особенно когда нахожусь в глубокой заднице…

Вольева швырнула окурок в темноту и закурила другую сигарету.

Подруги продолжали путь в молчании. Спустя некоторое время они добрались до шахты транспортера, который соединял отсеки корабля и напоминал лифт в небоскребе, только двигающийся в горизонтальной плоскости. Пока судно «висело» посреди космоса, притяжение достигалось за счет вращения и возрастало от центра к обшивке, достигая примерно одного «g». Поэтому двигаться вдоль его основной оси было куда проще, чем во время полета. Тем не менее, имело смысл воспользоваться транспортером — длина корпуса составляла четыре километра. Вопреки ожиданиям, подъемник в шахте до сих пор сохранился — потрясающе. Хоури последовала за Вольевой с некоторым волнением, но внутри кабинка выглядела нормально и достаточно плавно взяла разбег.

— Значит, транспортеры еще работают? — спросила Хоури.

— Это главная бортовая система, — ответила Вольева. — Если помнишь, у меня были кое-какие инструменты, которые мешали чуме распространяться. Действуют они не блестяще, но я, по крайней мере, не позволяю этой заразе забраться туда, где мне это слишком невыгодно. А иногда бывает так, что сам Капитан соизволит посодействовать. Кажется, он до какой-то степени может контролировать трансформацию.

Она все-таки заговорила про Капитана. До этого момента Хоури цеплялась за надежду, что тот окажется дурным сном, который она перепутала с реальностью. Но Капитан существовал.

— А как насчет двигателей?

— До сих пор работают нормально, насколько я могу судить. Но только Капитан может ими управлять.

— Ты разговаривала с ним?

— Не уверена, что это можно назвать «разговором». Скорее, я с ним… «общалась»… нет, тоже не совсем подходит.

Транспортер повернул, перебираясь в другую шахту. В основном каналы шахт были свободны — основная часть времени уходила на то, чтобы пробираться сквозь плотно загруженные палубы или плотные слои обшивки. То и дело Хоури видела за окошком кабины зараженные помещения, через которые полз подъемник. Большинство из них были так велики, что разглядеть дальнюю стенку было невозможно. Пять из них, особенно просторные, напоминали залы кафедральных соборов. Похоже, именно их Вольева показала ей во время первого путешествия на «Ностальгии». Там хранилось сорок ужасных орудий. С тех пор их стало меньше, но и оставшихся было достаточно, чтобы получить перевес в войне. Возможно, даже если придется сражаться с Подавляющими… И при условии, что Капитан согласится сотрудничать.

— Вы хоть немного уладили свои разногласия? — спросила Хоури.

— Он не убил нас, когда у него были все шансы. Думаю, это ответ на твой вопрос.

— И не винит тебя за то, что ты сделала?

В голосе Вольевой впервые появились нотки недовольства.

— «Сделала»? Ана, это был акт милосердия. Я вообще его не наказала. Я просто… констатировала факт, а затем осуществила лечение.

— Которое в некоторой степени оказалось хуже, чем сама болезнь.

Вольева пожала плечами.

— Он умирал. Я дала ему возможность выжить.

Хоури перевела дух. Они проплывали через помещение, полное странных теней, которые непрерывно меняли форму, точно плавились.

— Ты называешь это жизнью?