Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Клавэйн показал ей нож:

– Что надо было сделать, я сделал. Помнишь его, а, Скади? Уже не первый раз он спасает мне жизнь. Это им я вспорол пленку вокруг кометы, когда у нас с тобой вышел небольшой спор насчет политики Материнского Гнезда. Ты ведь не забыла тот маленький инцидент?

– Много воды утекло с тех пор, когда я в последний раз видела твой нож. Тогда у меня было прежнее тело.

– Сочувствую, но что случилось, то случилось. Если бы потребовалось повторить, я бы ни секунды не колебался.

– А я, Клавэйн, ни секунды в этом не сомневалась. Какие бы слухи ни ходили о тебе, ты всегда был принципиальным.

– Мы пришли за ребенком, – сказал Клавэйн.

Слабым кивком Скади дала понять, что заметила появление Хоури.

– Я уже догадалась.

– Ты отдашь нам Ауру или будет как в прошлый раз – хлопотно и грязно?

– А что бы ты предпочел, Клавэйн?

– Послушай, что было, то быльем поросло. Сколько бы вреда мы ни причинили друг другу, во что бы мы ни верили и с какими бы принципами ни носились, теперь это не имеет значения.

– То же самое я сказала Ремонтуару.

– И тем не менее вы договорились, – сказал старик. – Мне это известно. Давай и мы с тобой ударим по рукам, снова объединим силы. Верни Ауру, и мы поделимся с тобой тем, что от нее узнаем. В перспективе от этого выиграют все.

– Клавэйн, посмотри на меня. О какой перспективе ты говоришь? Из этого корабля мне живой не выбраться.

– Если ты травмирована, мы поможем.

– Вот уж не думаю.

– Отдай Ауру! – выкрикнула Хоури.

Скорпион подошел к Скади, чтобы осмотреть ее. На ней была светлая, почти белая, броня. Похоже на хамелеофляж: прежде чем вырубилось освещение, он подстроился под фон, а именно под цвет льда, который образовался из конденсата в рубке или проник снаружи. Бронированный скафандр был выполнен в стиле средневековых доспехов, с выпуклыми подвижными пластинами, прикрывающими колени и локти, и с несоразмерно большим нагрудником. Ниже узкой, почти девичьей, талии – похожая на юбку кольчуга. А что было еще ниже, Скорпион разглядеть не смог, эту часть сочленительского тела покрывал лед, пришпиливший Скади к креслу, точно выставленную на продажу куклу.

Повсюду вокруг кресла черными комками лежали скопления ингибиторов. Ни один из этих наростов не шевелился и не прикасался к Скади.

– Я могу отдать вам Ауру, – проговорила она, – но не бесплатно же.

– Она не продается и не покупается. – Судя по слабому, хриплому голосу, разговор отнимал у старика много сил.

– Не ты ли предлагал сделку? – спросила Скади. – Или в твоем понимании торг – это угрозы?

– Где она?

Скади подняла руку. Ее броня с треском разломила ледяную корку. Сочленитель погладила доспех на своем животе:

– Здесь, во мне. Я поддерживаю в ней жизнь.

Клавэйн быстро оглянулся на Хоури, глазами давая понять: все, о чем она рассказала, подтвердилось.

– Хорошо, – кивнул он. – Скади, мы тебе за это благодарны. А теперь верни ее матери.

– Как будто тебе есть дело до ее матери, – усмехнулась Скади, передразнивая его тон. – Или до ребенка.

– Весь этот путь я проделал ради ребенка.

– Весь этот путь ты проделал ради ценного ресурса, – возразила Скади.

– А для тебя, стало быть, судьба девочки значит куда больше?

– Хватит, – вмешался Скорпион. – У нас нет времени на пустые споры. Кто и для чего нам понадобился – не твое дело. Отдай по-хорошему.

– Отдать по-хорошему? – Скади усмехнулась, рассматривая свинью. – Ты и правда думаешь, что все так просто? Оно во мне. У меня в утробе. Подключено к моей кровеносной системе.

– Она! – прорычала Хоури. – Аура не «оно», слышишь, ты, бездушный кусок дерьма?!

– Но она еще не человек, – рассудительно отозвалась Скади. – Вне зависимости от того, как ты к ней относишься. – Голова Скади повернулась к Клавэйну. – Да, я попросила у Делмара другое тело – он с самого начала это предлагал. Сейчас я из плоти и крови, с головы до пят. Даже моя утроба скорее орган, чем машина. Невил, прикинь: я даже живее тебя, ведь у тебя нет руки.

– Ты всегда была машиной, Скади. Просто не понимала этого.

– Если ты о том, что я всегда выполняла свой долг, то спорить не стану. У машин свои достоинства: они не дезертируют и не предают.

– Я пришел не за уроком этики.

– Разве тебе не интересно, что случилось с моим кораблем? Или мой сказочный дворец не по нраву? – Скади слегка повела рукой, словно приглашая всех поделиться мнением о ее выборе интерьера рубки. – А я, между прочим, к этой встрече специально готовилась.

– Отказали криоарифметические двигатели? – спросил Клавэйн. – Угадал?

Скади изобразила обиду: давай посмейся над моими трудами.

– Тогда что случилось? – тихо спросил Скорпион.

Скади вздохнула:

– Я и не рассчитывала, что мои старания получат достойную оценку. Даже лучшие умы Материнского Гнезда плохо понимали движущие мною принципы. А ты просто свинья, у тебя нет мозгов даже базово-линейного человека.

– Я буду весьма благодарен, если больше не услышу от тебя этого слова.

– А если услышишь, что ты мне сделаешь? Пока Аура в моем животе, ты меня пальцем не тронешь. Все очень просто: умру я, умрет и она.