Ковчег завета

По мнению ученых, сделавших авторитетный перевод на английский Иерусалимской Библии (из которой взята приведенная выше цитата), предполагаемая экспедиция Иеремии для сокрытия ковчега была всего лишь сказкой, которой автор Второй книги Маккавейской попытался возродить интерес экспатриированных евреев к родине. Издатели «Оксфордского словаря Христианской церкви» также считали, что этот эпизод не имеет исторической ценности. Поскольку же книга была написана примерно через пять столетий после смерти Иеремии, ее даже не назовешь древним преданием 305, хотя автор попытался представить его таковым, утверждая, что строит свой рассказ на некоем документе, найденном «в архивах» 306.

Пророк же Иеремия (в отличие от автора Второй книги Маккавейской) жил примерно во время разрушения храма Соломона, а это означает, что он вполне мог сыграть какую-то роль в сокрытии ковчега. Больше того, «гора, с которой Моисей… видел наследие Божие» — гора Нево 307 — хорошо известна и расположена всего лишь в пятидесяти километрах по прямой от Иерусалима 308. Ставший частью культуры по ассоциации с основателем иудаизма, этот почитаемый пик выглядел вполне подходящим схороном с географической точки зрения.

Маккавейская история поэтому не отвергалась полностью последующими поколениями евреев. Напротив, хотя она так никогда и не была включена в каноническое Священное писание, ее основательно отредактировали и приукрасили в фольклоре, где, к примеру, узловой вопрос о том, как именно Иеремия (постоянно ссорившийся со священниками храма 309) ухитрился забрать священные предметы из святая святых и перенести через долину Иордана на гору Нево, был решен с помощью ангела! 310

Вернувшись к тем еврейским преданиям, которые я изучал на предмет последнего пристанища ковчега, я сделал следующую итоговую запись в своем блокноте:

«Кроме Талмуда, Мишны, «Апокалипсиса Баруха», Второй книги Маккавейской и ряда красочных легенд в еврейских поверьях нет ничего существенного о местонахождении ковчега завета. Поскольку уже представляется очевидным, что его не украли ни Шишак, ни Иоас, ни Навуходоносор, тогда следует, что единственно возможные альтернативы его нахождения в Аксуме — а) весьма схематичны, б) исторически сомнительны и в) лишены жизненности (в отличие от массовой религиозной веры эфиопов в то, что реликвия находится в их стране).

По всем этим соображениям «эфиопское дело» представляется все более правдоподобным. Однако нельзя о ходу отвергать и еврейские «альтернативы» только потому, что они кажутся немного хрупкими.

Задача: узнать, велись ли археологические раскопки на горе Нево или на Храмовой горе и вокруг нее — в двух единственных местах, которые евреи считают «последним пристанищем ковчега».

Эту запись я сделал в гостиничном номере в Иерусалиме в ночь на 6 октября 1990 года. Двумя днями позже, утром 8 октября, я намеревался посетить еще раз Храмовую гору и побывать на раскопках, которые, как я знал, велись недалеко, от святых мест — метрах в ста к югу от мечети Аль-Акса. Но когда я «приближался к ним вдоль стены города от крепости Давида к Навозным воротам, звуки выстрелов и крики людей предупредили меня, что происходит что-то серьезное.

СМЕРТЬ НА ГОРЕ

Так я стал свидетелем того, что позже назвали «побоищем на Храмовой горе», когда прорвалась наружу копившаяся годами ненависть евреев и арабов Иерусалима друг к другу, а непосредственным поводом послужила демонстрация ультраконсервативной сионистской организации «Правоверные Храмовой горы». Ее члены несли огромный флаг со звездой Давида и провокационной надписью на еврейском:

«Храмовая гора — символ нашего народа в руках наших врагов».