Ковен

Я сняла черные туфли, которые надела на мамину службу, и отбросила их в сторону, повернувшись лицом к брату. Даже когда мамы не стало, даже зная, что скоро этот дом будет стоять пустой и забытый, я не могла заставить себя нарушить ее правила.

Правил, о которых она больше не заботилась.

Слезы застилали мне глаза, когда я наклонилась вперед и прикоснулась губами ко лбу Эша. Я почувствовала, как он вздохнул под этим прикосновением, его взгляд задержался на мне, когда я отстранилась.

— Ты же знаешь, что мы не можем здесь оставаться, — объяснила я, обхватив его за плечи. Я вытащила его из тесного подъезда и направилась к лестнице, ведущей в гостиную.

Он отшатнулся от меня, обернувшись ко мне с перекошенным от злости лицом.

— Почему? Почему ты не говоришь мне, куда идешь?

Я опустила глаза, понимая, что тайна, которую поклялась хранить моя мать, была для его же защиты. Мне хотелось, чтобы он понял, чтобы он увидел, как мало я забочусь о долге, который они мне дали.

Если бы я хотела по-своему, судьба могла бы поцеловать меня в задницу.

— Я расскажу тебе, когда ты подрастешь. Обещаю, — объяснила я, направляясь к лестнице.

Я положила руку на старые перила из орехового дерева и, сделав первый шаг, посмотрела в сторону своей спальни. Желание зарыться под одеяло было всепоглощающим, хотелось спрятаться от всего мира, от обязанностей и ожиданий, давящих на меня.

— Ты говоришь это уже много лет! Когда?

Я провела руками по лицу, спустилась со ступеньки и присела на корточки перед Эшем.

— Когда тебе исполнится шестнадцать, я расскажу тебе все. Обещаю.

— Почему не сейчас? — спросил он, его нижняя губа дрожала.

Наша мать никогда не хотела иметь еще одного ребенка, не после того, как она узнала, кем я была, и что это означало для самых близких мне людей. Самое меньшее, что мы могли сделать, это защитить его всем, что у нас было, даже если для этого пришлось бы бросить его на произвол судьбы людям, которых он едва знал.

Жить с семьей его отца было гораздо лучше, чем умереть рядом со мной, выполняя этот глупый, дурацкий долг, от которого я никак не мог избавиться.

— Я бы не оставила тебя, если бы у меня был выбор. Пожалуйста, поверь в это, — сказала я, взяв его руки в свои. Я крепко сжала их, и по слезам, наворачивающимся на глаза, поняла, что он верит. Всю свою жизнь он был для меня всем миром. Именно с его помощью мама побуждала меня заниматься магией, которая поначалу казалась мне такой далекой.

Обещание защитить его — это все, что мне нужно было знать, чтобы поверить, что это того стоит.

— Пойдем со мной, — сказал он, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Мой отец позаботится о тебе, пока ты не найдешь новую работу. Ты же знаешь, он позаботится.

Так и будет. Отец Эша не был похож на моего. Он был добрым и терпеливым, любящим и теплым. Он был всем, чем должен быть отец, и только из-за потребности нашей матери в секретности он не мог проводить больше времени со своим сыном.

Но он не мог защитить меня от того, что должно произойти, и, что еще хуже, он не мог защитить Эша от опасности быть рядом со мной, когда это произойдет.

— Не все так просто, Жучок, — сказала я, и с языка сорвалось ласковое слово, которое я не использовала уже несколько месяцев. Так его называла мама, но болезнь в конце концов лишила ее способности говорить.

Без нее это имя казалось неправильным.

Мамино пальто колыхалось на вешалке, как будто по дому пронесся призрачный ветерок, и по позвоночнику пробежал холодок. Напоминание о том, что я не смогу поехать с ним.

— Может быть. Просто пообещай мне. Обещай, что куда бы мы ни пошли, мы пойдем вместе, — сказал он, еще глубже зарываясь в мою грудь. Я притянула его к себе покрепче, сглатывая жжение в горле и сопротивляясь желанию шмыгнуть носом.

Я сделала то, что поклялась никогда не делать.

— Я обещаю, Жучок, — сказала я, прижимаясь к нему еще крепче.

Я солгала.

2

Грэй

Войдя в Трибунал, я повернул шею набок, окидывая взглядом круг. По обе стороны от помоста, на котором ждал Ковенант, сидели шесть ведьм в своих цветных церемониальных мантиях.

— Два вызова за последние месяцы. Чем же мне так повезло, что меня сочли достойным вашего присутствия на этот раз, Ковенант? — спросил я, насмешливо взмахнув рукой и согнувшись в талии.

— Осторожно, Аларик. Хотя мы и находим тебя забавным большую часть дня, но даже наше терпение истощается, — предупредила Сюзанна.

Я пожал плечами и посмотрел на ведьм, которые неодобрительно наблюдали за мной.

— Я не знал, что ты вообще можешь чувствовать.

Сюзанна подняла костлявую руку и провела ею по своему лицу, откинув капюшон, чтобы показать всю глубину своего раздражения. Так трудно было определить настроение существа, когда у него даже нет кожи.

Не было ни закатившихся глаз, ни подергивания щек, ни сжатых губ. Расшифровка настроения Ковенанта стала для меня чем-то вроде игры за те столетия, что я провел в этой полусмертной плоти рядом с ними.