Ковен

Его головка уперлась в мой вход, и он резко толкнулся вперед, разрывая меня на две части. Я выгнулась вперед и прижалась лбом к его лбу, пытаясь оттолкнуться бедрами. Раскаленная до бела боль пронзила меня, и я издала придушенный скулеж, когда Грэй замер.

Он отстранил свою голову от моей, вглядываясь в мое искаженное болью лицо, и тут его осенило.

— Почему ты мне не сказала? — спросил он.

Потому что это был бы интересный разговор.

Мой отец считал, что у меня будет больше шансов соблазнить тебя, если я буду девственницей.

Окей.

— Все в порядке, — сказала я сквозь придушенный вздох, опускаясь обратно на кровать и стараясь не обращать внимания на то, как мое тело сжимается вокруг него, пытаясь вытолкнуть его. — Просто дай мне минутку…

Он отстранился. Внезапная пустота в моем теле стала шоком. Он взял в каждую руку по бедру, пальцы впились в мягкую плоть, он широко раздвинул их и уставился вниз, на пространство между моими ногами. Я изучала его, на его лице читалось благоговение, с которым он наблюдал за мной.

— У тебя идет кровь, — сказал он, опускаясь на кровать, пока его лицо не оказалось прямо над моей киской. Он растянулся на животе, его красивое лицо смотрело на меня, когда он прикоснулся языком к моему центру и провёл им по моей плоти.

Он застонал в меня, и от этого звука по мне прокатилась волна удовольствия.

— Ты знаешь, что происходит с ведьмой в Ковене в день ее шестнадцатилетия? — спросил он, закрывая глаза, когда он провел языком по моему входу и стал трахать меня им.

Найдя следы крови, оставшейся после потери девственности.

— Нет, — ответила я, но у меня было предчувствие, что мне это не понравится. У меня было ощущение, что отец либо неосознанно, либо по собственной воле подстроил мне нечто, что окажется опаснее, чем я предполагал.

— В крови и сексе заключена магия, одна из самых сильных из всех существующих. На шестнадцатый день рождения женщина-ведьма должна выбрать себе партнера. Ведьма не посмеет рисковать в первый раз с Сосудом, — сказал он, проводя по мне еще одним медленным, мучительным движением языка.

Я замерла, когда он пополз вверх по моему телу, пробираясь по нему. Он вошел в меня одним плавным движением, не торопясь и медленно двигаясь, отвоевывая пространство, которое он сделал своим. Встретив сопротивление, он медленно отступил назад, постепенно вводя в меня остаток своей длины.

— Почему бы и нет? — спросила я, скользя руками по его спине.

Я вздрогнула, когда он нащупал новую нежную поверхность и стал прокладывать себе путь через нее, даже когда я задыхалась.

— Если в крови есть магия, то представь, какая магия живет в крови, которая может быть дана только один раз? Она формирует связь, одержимость, между Сосудом и его ведьмой, — сказал он, подавшись бедрами вперед и войдя в меня до самого основания.

Я застонала, чувствуя, что мое тело слишком полно, пока он задерживался в нем. Одна моя рука опустилась между нами, слегка надавливая на его бедра, чтобы он немного отстранился, пока я не привыкну к дискомфорту.

Он не отстранился.

— Ты совершила ошибку, Уиллоу, — сказал он, наконец отстраняясь, чтобы дать мне передышку. В следующее мгновение он снова медленно вошел в меня, лишив кратковременного облегчения. — Теперь я никогда не перестану хотеть быть в тебе.

Я хныкала, впиваясь ногтями в голую кожу его бедра. Он был невероятно крепким напротив моей руки, с плотными мышцами, которые напрягались и расслаблялись при каждом движении его бедер. Его стон раздался у меня в ухе, когда он опустил свой вес на меня, удерживая себя настолько, чтобы не раздавить меня.

Отдаленное удовольствие было недоступно, неприятные ощущения внутри меня слишком сильно отвлекали меня, чтобы я могла уловить их.

Глаза Грэя встретились с моими, когда он продолжил свои неустанные, медленные скольжения в меня и из меня. Я понимала, что он не торопится, что он делает это медленнее, чем хотел, когда в ярости вонзался в меня.

— Расслабься, — пробормотал он, и эти слова поневоле скользнули по моей коже. Мое тело мгновенно отреагировало, мышцы расслабились. Он, казалось, вошел в меня еще глубже, еще одно крошечное нажатие, и он застонал. — Вот так. Ты привыкнешь к тому, что я чувствую в тебе.

Я заскулила, когда он наклонился вперед, проводя клыками по моей шее. Он вонзился в меня, вбирая мою кровь, как я подозревала, больше для моей пользы, чем для его. Боль от его укуса быстро утихла, позволив этому густому, пульсирующему удовольствию распространиться от моей шеи вниз по туловищу. Оно проникало внутрь меня, поглаживая то далекое удовольствие, которое я не могла уловить, и поднимая его на поверхность.

— Грэй, — пробормотала я, и мой голос прервался, так как наслаждение поглотило слова.