Ковен отверженных

Если бы я могла сообщить Айдину, что мой секрет теперь раскрыт, я бы это сделала, но прямо сейчас я пытаюсь сконцентрироваться на Валене и Сабине и каким-то образом привлечь их к себе. Не получается. Они слишком сосредоточены на том, что сейчас обсуждают Айдин, Эврин, Энох и остальные. Тогда я перевожу внимание на руны на своей груди. До сих пор, чтобы их активировать, я прикасалась к ним, но я знаю, что если достаточно сконцентрируюсь, то смогу призвать их так же, как призываю руны для оружия.

Мысленно представляю каждый из символов и сопоставляю их с ребятами. Воображаю, как притягиваю к себе магию, а затем вливаю ее в знаки на своей груди.

Внезапно вокруг меня раздаются стоны и крики боли. Мне невыносимо, что приходится делить эту агонию с ними, но я не могу придумать другого способа дать им понять, что мне нужно. Я не могу говорить, я едва могу двигаться. Мне приходится прилагать кучу усилий только для того, чтобы продолжать думать.

– Твою мать, что происходит?!

Нокс скрючивается поверх меня, а Бастьен крепко сжимает мою ладонь, пытаясь выдавить из себя ответ.

– Боксерша, это ты? Черт, вот это ты сейчас чувствуешь?

– Во имя луны, это убьет ее! Ты уверен, что это Пробуждение? Ощущение, будто что-то пытается разорвать ее на части, – стонет Райкер.

– Уйдет она, уйдем и мы с ней, – произносит Вален.

Райкер кладет руку мне на лоб, и боль немного отступает. Я изо всех сил надеюсь, что хоть кто-нибудь заметит эту перемену. Но я только что обрушила на них уйму страданий: возможно, они не уловят настолько тонкой разницы.

– Что сейчас произошло? Что-то только что повлияло на нее. Ненадолго, но этого было достаточно. Что вы сейчас сделали? – вопрошающе выкрикивает Сабин.

Его голос звучит с какой-то более низкой позиции, чем раньше, и я думаю, что, должно быть, он сейчас находится на полу, а не стоит, как до этого. Я ужасно себя чувствую из-за того, что из-за меня они вынуждены проходить через все это, но мне нужно, чтобы они поняли.

Рука Райкера исчезает с моего лба, и я чувствую, как его тело опускается на пол рядом со мной. Когда наш контакт разрывается, боль усиливается и парни стонут и воют от нового уровня этой мучительной пытки. К моей груди прижимается рука, и боль снова немного отступает.

– Райкер, верни руку, – выдавливает Сабин, и ладонь Райкера снова касается липкой кожи моего лица.

Боль отступает.

Эхом проносятся вздохи облегчения. Я чувствую, как Вален просовывает руку мне под футболку и накрывает мой напряженный живот. Муки еще немного ослабевают.

– Нокс, ты держишь ее, но нужен телесный контакт. Кажется, кожа к коже работает лучше всего, – командует Райкер.

Мне расстегивают штаны и медленно стягивают на бедра. Одной рукой Нокс накрывает мою ляжку, а другой проскальзывает под футболку и касается спины. Стоит ему прижаться ко мне, как агония сменяется терпимой пульсацией. Перемена столь значительна, что у меня вырывается удивленный вздох. Потихоньку, спустя несколько минут, боль отступает еще чуть-чуть, мое учащенное, неглубокое дыхание начинает выравниваться – легкие расширяются и возвращаются к почти нормальной работе.

Не знаю, как долго мы прижимаемся друг к другу, жадно наслаждаясь этой передышкой. Я поднимаю веки и натыкаюсь на пять пристально смотрящих на меня пар глаз, испытывая благодарность, какой еще никогда в жизни не испытывала. Уголок моего рта вздрагивает, пытаясь приподняться в улыбке, но я уверена, что скорее уж больше похожа на плохого двойника Элвиса.

– Не волнуйся, мы всё чувствуем. Мы тоже чертовски рады тебя видеть. Прости, что так долго не могли понять, как тебе помочь.

Фокусирую взгляд на ореховых глазах Валена; его слова успокаивают меня, и я пытаюсь дотянуться рукой до своей груди. Удивительно, но мне это удается. Слегка задеваю большую ладонь Сабина, лежащую на моей груди, когда отключаю руны. Ребята расслабляются еще сильнее, когда я забираю всю боль обратно себе.

– Выйдите все! – кричит Бастьен, и я вздрагиваю от рокота его голоса, разрывающего тяжелую тишину, что окутала комнату.

– Да кем ты себя возомнил, чтобы указывать нам, что делать в нашем собственном доме? – возмущается Бэкет.

– Телесный контакт с нами помогает ей справиться с болью. Вам при этом присутствовать не нужно. Поэтому свалите на хер!

Не дожидаясь новых возмущений, Айдин и Эврин начинают выпроваживать Эноха и остальных из комнаты.

– Покажите мне, где у вас тут еда. Если Пробуждение притягивает в нее столько магии, что вызывает такую острую боль, ей понадобится до хрена калорий, – указывает Айдин.

Он выводит парней в коридор, не обращая внимания на протесты, и захлопывает за собой дверь.

– Пищалочка. – Голос Райкера привлекает к себе мое внимание, и я вяло перевожу фокус на его небесно-голубые глаза. – Мы разденемся, а потом разденем тебя. Так у нас будет больше контакта. Мы все постараемся касаться тебя хотя бы рукой, чтобы боль была не такой сильной, но, скорее всего, пока мы все не ляжем рядом, будет неприятно.