Ковен озера Шамплейн

Джулиан закричал, и прежде, чем клетка бы окончательно захлопнулась, переломив его пополам, он зажмурился и выпалил несколько слов на валлийском. В следующую секунду Джулиан растворился, будто его никогда и не было. Сбежал. А клетка из крови вновь стала просто кровью: распавшись обратно на капли, она стекла на пол.

Аврора вытащила из-под манто бирюзовый платок и вытерла о него перепачканные перчатки.

– Ну и хаос же вы здесь устроили! – удрученно зацокала она языком, приводя себя в порядок. – Мне срочно нужна рюмка шнапса. Эй, здесь есть хоть один живой официант?

Все закончилось. Я осмотрела бар, переполненный мертвыми телами, и с трудом отыскала среди этого месива Коула. Он забился под барную стойку, что-то бормоча себе под нос, как во время своих старых приступов. Иногда поглядывая на Аврору, которая, кажется, поразила его куда больше, нежели Джулиан, он прижимал к пробитому плечу горсть бумажных салфеток. Из него все еще торчали шипы.

– Коул! – выдохнула я облегченно, упав рядом с ним на пол. – Все нормально? Дай мне посмотреть…

– Нет.

Это было последнее, что я ожидала услышать. Заметив мой ступор, Коул поджал губы и осторожно отодвинулся.

– Не надо. Я в порядке. Мне просто нужны бинты и холодный душ…

– Коул…

– Пожалуйста, Одри. Все хорошо. Не трогай меня. Дай мне немного побыть одному, ладно?

Прежде я считала, что один Джулиан может ранить меня так больно. Оказывается, нет, не только он.

– Да, конечно, – только сумела выдавить я, послушно убирая руку и позволяя ему встать, самостоятельно опираясь на стойку.

Уставившись себе под ноги, Коул обошел груду трупов и, хромая, проскользнул мимо Авроры, сидящей за чистым столиком с чашечкой кофе, оттопырив мизинец.

– Доброй ночи, – кивнул он ей с дежурной вежливостью, а затем вылетел на улицу.

Аврора поставила чашечку на блюдце.

– Какой воспитанный мальчик, – расплылась она в улыбке, польщенная. – Он мне нравится. Охотник из семьи Гастингсов, да? Они все были lockig, как сейчас помню.

Я дошла до ее столика и рухнула рядом, растекшись на скрипучем стуле бесформенной массой.

– Да, – ответила я, немного отдышавшись. – Именно оттуда. Его зовут Коул.

– Жаль его маму с папой, – без капли искренности посочувствовала Аврора, допивая кофе. – Кажется, это я их убила. Не помню точно. Хм. – Она промокнула салфеткой губы и силой мысли пододвинула ко мне другую чашку, наполненную дымящимся капучино. – Выпей. Расслабься.

– Посмотри, – сказала я, обводя подбородком бар. – Здесь будто прошли съемки «Техасской резни бензопилой». А Коул… Ты видела Коула? Кажется, теперь он ненавидит меня.

– Переживет, – отмахнулась Аврора. – Его прадед, Бартоломью Гастингс, тоже был падок на ведьм! Он охотился на мой ковен на протяжении пятидесяти лет. Точнее, делал вид, что охотился. Он знал толк в искусстве любви, когда тайно сорванный плод слаще, чем запретный. – Аврора плотоядно ухмыльнулась, легким веянием магии пополняя свою чашку из фарфорового чайничка.

Я скептически сощурилась.

– Давай мы не будем говорить о том, каким страстным любовником был дед Коула. Мне и так не по себе.

– Я веду к тому, – закатила глаза Аврора, – что Коул скоро отойдет. У него на роду написано быть у ног одной из ведьм. Просто мужчины не любят, когда видят их слабость. По крайней мере чаще, чем они видят тебя обнаженной.

Я вздохнула, не без радости признавая, что в речах Авроры был смысл. Коул и впрямь отойдет, но от всего ли? Он стал свидетелем массового убийства невинных людей, являясь тем, кто под присягой поклялся защищать их перед всеми напастями. Он был ранен, впервые сражаясь с ведьмаком, выжившим из ума. Он был раздавлен, узнав, что мой брат вовсе не хочет быть мне просто братом. Коул, и без того изувеченный десятилетиями непонимания самого себя и окружающего мира, не мог вынести за один день сразу столько всего. Или мог?..

– Боже! Коул ведь не какой-нибудь слабак, – ответила Аврора на мои мысли. – Нет, этот несносный Knabe[6] отнюдь не слаб. Он даже мог бы стать твоим атташе, если бы ты…

– Ни за что, – отрезала я тут же. – Он никогда не станет моим атташе! Все атташе слишком быстро умирают.

– Как и все смертные, дорогая, – сказала Аврора, отставляя блюдце. – Таков их удел. Но давай поговорим о деле: как тебе вообще взбрело в голову встречаться с Джулианом, толком не освоив магические дары?! – Я осеклась и, проследив за ее взглядом, спрятала обратно под кофту свое жемчужное ожерелье, по-прежнему угольно-черное больше чем наполовину. – Хорошо, что я оказалась поблизости. Ты хоть заметила, что я спасла тебе жизнь?

Метки многочисленных атташе на руках Авроры блестели в свете бара глянцевыми рубцами, но выглядели ничуть не уродливо, а завораживающе. В прорезях платья на бедрах было видно, что метки даже там. Я оказалась права: на Авроре действительно не осталось ни сантиметра чистой кожи. Она была покрыта клятвами верности с ног до головы.