Ковен озера Шамплейн

Те всплыли прямо у нас под ногами посреди ковра, затертый узор на котором было уже не разглядеть. Девочки сидели друг напротив друга, разложив между собой игрушечный чайный сервиз, и беззаботно хихикали. В отличие от башни, портал в которую я открыла на самом деле, они были уже ненастоящими – всего лишь бесплотные воспоминания, призраки, выуженные не из головы, но из крови.

– Папа тебя наказывает? – спросила девочка в желтом платье со смешными рюшами, почти как у Морган. Волосы ее, золотисто-русые, были забраны в две тугие косички, а круглые серо-зеленые глаза напоминали гальку на изумрудной траве. – А меня вот мама любит! Она готовит мне шоколадный торт каждые выходные. Ты любишь шоколад?

Девочка, сидящая напротив, насупилась, сжимая в маленьких ладошках игрушечную чашку. Мне даже не пришлось вглядываться, чтобы узнать в ней Фернаэль – ту самую, погибшую еще в детстве, а теперь обитающую в Царстве мертвых вместе с нашей матерью. Серые глаза с кошачьим разрезом, голубой ободок, закрытое лазурное платье со слишком высоким воротником… Она морщилась, терла ручку выше локтя, которая казалась толще другой, явно перебинтованная.

– Люблю. Папа тоже носит мне шоколад, – пробурчала Фернаэль, переставляя блюдца между плюшевыми игрушками, рассаженными вокруг.

– После того как сделает больно? – поинтересовалась другая девочка, и Фернаэль вспыхнула:

– Он не делает больно! Он лечит меня. Сегодня мы закончим. Папа сказал, что это будет в последний раз. Он обещал…

Силуэты детей вдруг начали таять, когда взрослая Ферн, считавшая себя моей сестрой, забыла про кровоточащую руку и потянулась к ним.

– Кто это? – спросила она изумленно, и я ухватила ее за плечо, оттаскивая назад. Кровь Ферн, пролитая, еще шипела на полу, заставляя башню меняться… Заставляя ее выплевывать прошлое по кусочкам.

– Разве не узнаешь? – спросила я. – Это же ты.

Ферн посмотрела на место, где сидела маленькая Фернаэль, чьи очертания почти исчезли, и я покачала головой:

– Нет, глупая, не это.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем башня явила нам новое воспоминание. Коул шумно выдохнул за моей спиной, и я услышала, как Ферн хнычет сквозь руку, зажавшую рот.

– Тише, милая, тише! Осталось совсем немного, – бормотал Марк Сайфер, Верховный ведьмак ковена Кливленда, сгорбившись над детской кроваткой.

Под ним, беловолосым тощим мужчиной с жестким лицом, распласталась его любимая дочь. Крупный медальон-скарабей с пульсирующим красным камнем раскачивался у Фернаэль над головой. Она жадно хватала ртом воздух, глядя в потолок, и с каждой секундой глаза ее все больше напоминали кукольные, теряя осмысленность. Платья на Фернаэль не было – только белье, пропитанное темно-бордовой кровью. Маленькая, щуплая малышка пяти лет уже познала на себе всю жестокость этого мира, истерзанная собственным отцом. В руках у того дрожал тонкий скальпель, блестящий в крупицах морской соли. Им он нанес Фернаэль дюжину свежих шрамов: на ногах, на руках, животе, плечах, шее… Теперь она истекала кровью, парализованная болевым шоком.

– Милая… Нет-нет-нет! Стой! Смотри на меня, Ферни. Смотри! Как же так… Не смей умирать! Еще немного… Что же делать?.. Люсьен! Приведи сюда Кассандру. И Лизу! Немедленно!

Марк Сайфер выронил скальпель и что-то зашептал над стремительно белеющей Фернаэль, сжимая в окровавленных пальцах свой медальон. Тот замигал усерднее… А затем вдруг потух. Марк чертыхнулся, и в этот момент дверь открылась. Даже Коул вздрогнул, отшатываясь в сторону, хоть и знал, что это всего лишь отголоски минувших дней – миражи, не более того.

Тот мираж, что выплыл вперед, оказался тучной женщиной средних лет с длинной косой каштановых волос. Она прижимала к себе девочку, ту самую, что играла с Фернаэль в чаепитие. Лиза. Так ее звали.

Лиза взвизгнула, увидев, что стало с ее лучшей подружкой, и тут же ударилась в слезы. Женщина утешительно похлопала ее по спине, с трудом не выдавая собственный страх. Стоило Марку обернуться к ней, как она нервно сглотнула и теснее прижала к себе дочь. Любой бы испугался на ее месте – от Верховного ведьмака с бесчеловечными голубыми глазами, забрызганного кровью родной дочери, точно не стоило ждать добра.

– Сколько твоей дочери лет, Кассандра? – спросил он требовательно, и женщина тут же проблеяла, выдрессированная за долгие годы, как и весь ковен Кливленда:

– Пять, ваше Верховенство. Она ведь родилась на два дня позже Ферни…

– Она точно от моего брата? Ты не солгала? Отвечай!

– Как я могу! Лиза – единственное, что осталось от него…

– То есть у нее нет никого, кроме тебя? Верно?

Губы женщины предательски задрожали. Даже догадываясь, к чему все идет, она бы не смогла защитить ни себя, ни самое дорогое в своей жизни.

– У Лизы есть только я…

– Замечательно.

Марк щелкнул пальцами, и точно так же щелкнула шея женщины, повернувшись до упора. Она рухнула на пол замертво, едва не повалившись на дочь, и девочка завизжала так пронзительно, что даже у меня заложило уши.

– Иди сюда!