Ковен озера Шамплейн

– Наверняка это сделали те мрази. Ну ничего, от базы данных полиции никто еще не укрывался! – процедил Сэм, отчаянно пиная фонарный столб, и, кажется, он действительно не видел колдовского знака на машине, как и утверждал Коул.

У меня же свело челюсть. Сэм забрался на пассажирское сиденье, и оттуда вдруг что-то выкатилось, падая на землю. Но он не увидел этого: проследил взглядом за звуком, но быстро забыл из-за чар, которые скрывали от человеческого внимания сверток, подброшенный в разгромленное авто. Я наклонилась и, подобрав его, развернула лоскут льняной ткани.

Пожелтевшие страницы, сшитые вручную. Сизая обложка. Неразборчивый почерк. Жемчужины под моим шарфом потеплели, откликаясь на близость этой бесценной находки.

– Не может быть, – вырвалось у меня, и Сэм вопрошающе высунулся наружу.

– Что там у тебя?

– Ничего особенного, – притихла я, пряча под пальто гримуар.

VII Братья Гастингс

Я любила катать маленького Ноа на плечах. Он с радостью запрыгивал мне на спину, вереща о лошадках и рыцарях, пока я рассекала цветочную поляну перед домом, поднимая в воздух вихрь из одуванчиков. Выбившись из сил, я падала на живот, и мы лежали так до поздней ночи, скинув обувь и греясь под солнцем. Ноа жался к моему боку, засыпая, а я прятала улыбку в его пшеничных волосах, жестами прося маму не спускаться с крыльца и не забирать его в детскую, чтобы потом сделать это самой.

Не это ли истинное спокойствие?

– Berkana.

Нет, очевидно, не это.

Я обхватила ладонями цветочный горшок, вдыхая запах сырой почвы, в которой пыталась взрастить розовую гортензию, но стихия земли отказывалась подчиняться. Подвластная лишь умиротворенному разуму, она должна была даровать мне власть над самой природой, но на деле давала лишь чувство беспомощности. По крайней мере, именно это я почувствовала, когда в квартире начал сотрясаться пол.

– О нет, – выдохнула я, хватаясь за подоконник, чтобы устоять на ногах. Цветочный горшок покатился вниз, разбившись, а из шкафов на кухне сыпалась посуда.

Землетрясение, казалось, было готово разрушить весь Бёрлингтон. Машины, припаркованные вдоль улицы, заверещали. Я взмолилась, чтобы неудачное заклятие затронуло лишь пару соседних кварталов, а не целый город, грозящийся провалиться в адово пекло по моей неосторожности.

– Одри!

Я с ужасом узнала этот голос и, удерживаясь за батарею, принялась судорожно перелистывать страницы гримуара, ища спасительную инструкцию.

– Одри! – раздалось снова, и Коул ввалился в квартиру, лишь чудом успев спасти Штруделя от книжного шкафа, который, скрипя, накренился набок и едва не задавил их обоих. – Что происходит?!

– Не знаю! – в отчаянии вскричала я, глядя на картины, падающие со стен. – Я была спокойна! Спокойствие – эмоция Земли… Я даже йогой по утрам занялась, чтобы обрести душевное равновесие, как здесь написано. Я делала все точно, как в Книге!

– Исправь это! – воскликнул Коул, пропустив мои оправдания мимо ушей.

Я затрясла головой в такт подземным толчкам, заставляющим ходить весь дом ходуном, и забегала глазами по строчкам, ища способ обернуть действие стихийной магии вспять.

– Berkana isa!

Казалось, все, что могло свалиться на пол в этой квартире, уже свалилось к тому моменту, когда землетрясение наконец прекратилось. Меня пошатывало из стороны в сторону, пока я не дошла до дивана и не рухнула на него, переводя дух.

Коул выпустил из рук Штруделя, шерсть которого стояла дыбом, и ошеломленно огляделся, оценивая ущерб: разбросанный цветочный грунт, переломанные вещи, надколотая посуда, перевернутая мебель. За окном одна за другой замолкали машины, а люди выходили на улицы, испуганные.

Я виновато улыбнулась, прижав к груди гримуар, и посмотрела на Коула.

– Ты вернулся с работы раньше, – озвучила я робко, покосившись на стрелку часов, замершую возле двенадцати.

– Да, – кивнул Коул сухо, кажется, все еще пребывая в шоке. Карие глаза блестели, как стеклянные. – Сегодня пятница, а еще я сэндвичем с курицей отравился, так что Миллер отпустил меня пораньше. Ты не могла бы больше так не делать, а?

– Как «так»?

– Не колдовать в моем доме!

Я дернулась, когда Коул всплеснул руками и схватился за голову. Паралич отступил, и его буквально захлестнуло волной эмоций. Закусив рукав своего джемпера, Коул испустил приглушенный крик.

– Третий раз! – принялся причитать он, когда перестал вопить. – Третий раз ты сносишь мою квартиру! Только вчера установили новые окна вместо тех, что выбил твой мини-ураган, а теперь землетрясение. Ты хочешь, чтобы нам жить стало негде, Одри?!

Молча съежившись с книгой в руках, я проследила за Коулом взглядом: дойдя до окна, он раздвинул пальцами жалюзи, выглядывая на улицу. Там уже почти все стихло, но по-прежнему звучал знакомый рев одного автомобиля. Вынув из кармана ключи от джипа, Коул нажал на пульт, и сигнализация заткнулась. Ударившись лбом о холодное стекло, он медленно и глубоко выдохнул.

– Так больше не может продолжаться. Надо увезти тебя отсюда, пока о нас снова не начали говорить в местных новостях.