Ковен озера Шамплейн

Переступив порог, я приготовилась зажать уши от громкого смеха и музыки, но внутри оказалось уныло: классическая мелодия, не вписывающаяся в пошлый интерьер кантри, доносилась со сцены, на которой расположились четыре музыканта. Несколько компаний по три-четыре человека увлеченно переговаривались за столами, изучая меню. Обстановка в баре царила умиротворенная, и я бы приняла это за счастливое стечение обстоятельств, если бы не знала, как слово «счастливое» меня не любит.

Я остановилась, щурясь от софитов, и медленно осмотрелась. Ни одного знакомого лица, но этот голос… Голос все еще звучал в голове, зачитывая «Короля Лир».

«Не суйся меж драконом и яростью его».

Я дошла до барной стойки и, взгромоздившись на бархатный стул, постучала ногтями по лакированному дереву. Взгляд бегал от одной яркой бутылки к другой, ища, к чему прицепиться.

– Можно мне какао?

Бармен на другом конце стойки улыбнулся и смял в руках белое полотенце. Одна симфония Баха сменяла другую, а рядом со сценой танцевала влюбленная пара, порхая над пустым танцполом.

Девушка таяла в объятиях своего партнера, следуя за ним как на магнитном притяжении: гибкая, изящная, она будто парила по воздуху, руководимая статным, темноволосым юношей. На ней была вульгарно короткая юбка и высокие кожаные сапоги. Мужчина же был одет более интеллигентно: дорогие брюки и черная рубашка, застегнутая до самого воротника. Я засмотрелась на их альянс, раскачиваясь на стуле в такт музыке, и почти забыла про заказанное какао. Обернувшись к стойке спустя пару минут, я так его и не обнаружила.

– Может, вы наконец-то нальете мне какао? – вздернула брови я, придвинувшись к бармену.

Тот продолжил натирать бокалы, не выпуская из рук полотенца. Его взгляд прилип к пивному крану – бармен не моргал, повторяя одно и то же движение. Я наклонилась чуть ниже, заглядывая под стойку, чтобы убедиться: по полу разлито вовсе не вино. То была кровь, и капала она с его бедра, проткнутого ножкой стула. Однако мужчина не замечал боли, продолжая работать.

Никто из посетителей вообще ничего вокруг не замечал.

Я медленно выпрямилась, возвращаясь на свой стул, и повернулась к танцующей паре. Девушка, кружась в очередной связке, взмахом головы откинула за спину каштановые волосы и обнажила лицо: окаменевшая улыбка и широко распахнутые глаза. Она даже забывала моргать. Ее партнер же чувствовал себя отлично.

– Обожаю вальс, – поделился со мной Джулиан, блаженно зажмурившись, когда совершал очередной поворот. – Но я помню, что ты больше предпочитаешь джаз.

Он щелкнул пальцами, выпустив девушку из объятий, и та рухнула, будто ее сбили с ног – тряпичная игрушка, утратившая интерес хозяина. Музыка сменилась: бодрая и игривая, будто из нуарного фильма пятидесятых. Я бы тут же впала в беспамятство, упиваясь любимой мелодией, если бы не брат, стоящий напротив.

От лица отхлынула кровь. Я сглотнула и, перегнувшись через стойку, выхватила из-под нее початую бутылку бренди. Встряхнув рукой, чтобы разбрызгать его вокруг себя, я выпалила:

– Lopas!

Джулиан склонил голову набок, смеясь и отряхивая от алкогольных капель пиджак.

– Защитные чары? Надо же… Раньше ты их не знала. Продолжила свое обучение? Это хорошо. – Джулс сделал шаг вперед и, выставив пальцы веером, подул сквозь просветы в них. Лужа бренди, обходящая меня кольцом, расплылась, утратив четкие контуры. Порыв ветра погнал их по половицам, как ручей. – Вот только я обучаюсь дольше твоего. Дружище, не нальешь даме то, что она просит? Самое вкусное сливочное какао за мой счет!

Джулиан махнул рукой еще раз, и я увидела рисунок, начерченный на тыльной стороне его ладони углем, – раскрытый глаз, обведенный в пятиугольник. Бармен за стойкой, точь-в-точь марионетка на прозрачной леске, кинулся на кухню. Это было «Око Гипноса» – не что иное, как внушающее заклятие-паразит. Только я никогда не видела, чтобы кто-то подчинял себе стольких людей сразу, а ведь все они были подчинены. Все до последнего, кому только не повезло заглянуть в бар в этот поздний вечер. Музыканты, исполняющие джаз; посетители, поддерживающие иллюзию непрерывной беседы, двигающие губами, но беззвучно, чтобы не сбивать Джулиана с мысли; официанты, бегающие по залу ломаными линиями, будто кто-то забыл вытащить у них из спины заводной ключ. Куклы, в которых мой брат превратил живых людей.

– Заклинание «Домино», – сказал он вдруг, и я вопросительно заморгала, пока он не пояснил: – Вот как я накрыл «Оком Гипноса» весь бар сразу. Двухслойная магия, сестра. «Домино» – заклятие связи. Что случится с одним – случится и с другим. Убью одного – умрут все. Зачарую одного – все зачаруются. Удобно, правда? Могу научить.

Я постаралась не задохнуться, обуреваемая паникой, но лишь невозмутимо покачала головой.

– Как ты…

– Читаю твои мысли? – снова догадался Джулиан, снисходительно улыбнувшись. – Никак. Я просто знаю тебя, Одри. На то мы и близнецы.