Ковен заблудших ведьм

– Ну, после пятнадцати попыток… – протянула я, вспоминая и ванны при лунном свете, и очищение воском, и даже заговоренных пиявок. – Не знаю, что именно сработало, но обезвреживающие чары Ферн спали. Чуйка Зои снова в деле! Надеюсь, она окажется эффективнее, чем мои руны, но в этот раз они единодушно направляют нас в одно и то же место. Это определенно должен быть кто-то особенный.

Коул ласково собрал в хвост мои волосы – темно-русые, почти цвета латте, – чтобы они не лезли ему в лицо от ветра, и наклонился, ища мои губы. Его глаза рефлекторно следовали за звуком моего голоса. Я приложила ладонь Коула к своей щеке и потянулась навстречу.

– А что потом? – спросил он, вдруг передумав целовать меня и нахмурившись. – Ты вернешься домой?

– Ну, если этот колдун согласится…

– Так это колдун? Не ведьма?

– Зои утверждает, что колдун. Так вот, если он примкнет к ковену… Нас будет трое.

– И что с того?

– Я смогу воспроизвести ритуал Авроры, войти в Нью-Йорк и отобрать Вестники назад.

Коул переменился в лице. Слепота будто лишила его контроля над мимикой: теперь он невольно выражал даже те эмоции, которые надеялся спрятать на глубине. Например, страх и гнев, когда я снова заговорила об этом.

– Отобрать Вестники у ковена враждебных ведьм?! Мы ведь обсуждали! Даже если у тебя получится снять барьер, это все равно не…

– Я знаю, что делаю, Коул. – Я мягко остановила его, прижимаясь вплотную и заставляя жадно вздохнуть. – Доверься мне. Я делаю это не только ради Вестников… Возможно, в ковене Авроры найдется целительница.

– Даже если и найдется, едва ли она сможет меня вылечить, – хмыкнул Коул мрачно. – Я все еще охотник. Магия на меня не действует.

– Уже действует – моя. Мы же связаны, – напомнила я, растирая пальцами метку на своем запястье. – Нужно лишь освоить дар исцеления, и я вылечу тебя сама…

– Ты обещала не зацикливаться на этом, Одри. Твоя первоочередная задача – восстановить ковен, чтобы дать отпор Ферн. Мы не знаем, когда она вернется. Нельзя быть такой разборчивой, отказывая ведьмам, которые не обладают даром целительства… Три месяца прошло, а ты так никого и не привела.

– Вообще-то кандидаты сами отказывали мне. – Я потянулась к фарфоровой чашке на столике: мятный чай все еще дымился. – Впрочем, я ничуть не жалею об этом. Они все бестолковые! Самоучки, знающие о магии разве что из интернет-форумов. Мне же нужны сильнейшие.

Я сделала глоток, молясь, чтобы новый колдун оказался тем самым – целителем, которого днем с огнем не сыщешь. Этот редчайший дар – последняя надежда, что у нас осталась, после того как все магические порошки были перепробованы, и даже традиционная медицина оказались бессильна. Рубцы на роговице и выжженные зрительные нервы, которые невозможно восстановить, – такой диагноз поставил приглашенный доктор Стюарт. Это его Коул ежегодно подкупал на медкомиссиях, чтобы оставаться в рядах полиции. Однако такие подкупы остались в прошлом: как только в участке прознали о травме Коула, его тут же отправили в «безвременный отпуск», что было сродни неофициальному увольнению. Лишь благодаря тому, что Сэму удалось представить слепоту Коула как «ранение на дежурстве», он продолжал получать солидные выплаты по страховке. Но, разумеется, никакие деньги не могли заменить ему дело всей жизни.

Чтобы виртуозно освоить дар исцеления самостоятельно, по гримуару, мне бы потребовались годы. Коул не мог так долго ждать, да и чувство вины мешало мне сосредоточиться. Я не могла провести на одном месте и часа, не говоря уже о том, чтобы закопаться в книгах и зазубривать аффирмации. Утешение для меня нашлось в безустанном поиске. Беспокойный сон, постоянные путешествия и по десять новых знакомств в день – лишь бы найти хоть какое-нибудь доказательство, что эффект от мэцубуси обратим.

– Как ты узнала способ снять барьер с Нью-Йорка? – вдруг спросил Коул. – Это ведь древняя и сложная практика, которую Аврора вписала в… Стоп… Секунду. – Коул вспыхнул, даже не удосужившись выслушать мое оправдание. Впрочем, ему все было ясно и так. – Шепчущая глава Авроры опасна, Одри! Ты же говорила, что она основывается на жертвоприношениях, что это воплощение кровавой стороны колдовства… – забормотал он, распалившись лишь больше от моего гнетущего молчания.

– Это исключительно ради дела! И кстати. – Я выпрямилась, со звоном вернув чашку на блюдце. – Я пришла к тебе не для того, чтобы слушать нотации или причитания, какая я глупая и несносная. Сама это знаю. Я пришла, потому что соскучилась. Так почему мы все еще обсуждаем Аврору, вместо того чтобы целоваться?

Коул хмыкнул, но сдался, когда я вновь навалилась на него. На этот раз я действовала решительно, быстро завладев его губами, пока их не заняла очередная болтовня. Когда ветер усилился, а я замурлыкала от прикосновения рук Коула под своей рубашкой, он произнес:

– Я ненавижу себя за то, что не могу отправиться с тобой и защищать, как раньше.