Ковен

— Нет, в живых остались девушка и её отец. Он до последнего отбивался от разъярённых собак и почти успел уйти оврагами в чащу леса, обернувшись в парсума. Но его догнала заговорённая стрела Юргена. В тот же день их судили и приговорили к распятию, прибив тела серебряными гвоздями и вкопав кресты перед воротами замка. Три дня все хумансы от мала до велика ходили к крестам, дети смеялись и швыряли камни в распятых доппелей. Те ведь не могли меняться. Серебряные гвозди мешали. А на людей циркачи теперь походили мало…

Ведьма тяжело вздохнула:

— Языки прижгли?

— Что, Гудрун… не поняла? — переспросила Лоос.

— Я спрашиваю: «Языки доппельгангерам прижгли, солью раны засыпали?»

— Хм, не знаю. Как-то не догадалась спросить. Этим всем вроде управляющий занимался. С подручными.

— Пошли! Отведёшь меня к нему. Да не спеши, Ло! Видишь, еле ползаю… Дай руку, — орчанка оперлась на подставленное Королевой плечо, и они спустились во двор.

Народ уже давно разошёлся. Дело приближалось к вечеру. Управляющий нашёлся там же, где оставила его альва. На кухне.

Увидев вошедшую Ведьму и Лоос, тот вскочил и согнулся в подобострастном поклоне. Орчанка с порога не дала ему опомнится:

— Скажи-ка мне, любезный, вы когда доппелей распинали, языки им кузнец прижёг? — управляющий распахнул рот и выпучил глаза.

— Ннет, магесса… а зачем? Нечитсь и так едва дышала. Молодой господин ему грудь стрелой навылет пробил. Он уж почти кровью истёк. Всё шептал что-то бессвязное…

— Бессвязное… Идиот!!! Тупица! Козлиный помёт у вас у всех, а не мозги. Не можете за дело браться, хумансовы отродья, так не чего… — в ярости орчанка не рассчитала сил и пошатнулась. Лоос придержала подругу и бережно усадила ту на лавку.

В противоположном углу стола замер в страхе управляющий, боясь произнести хоть звук. Альва жестом показала ему, чтобы уматывал, а сама свободной рукой пододвинула кувшин с водой и плеснула её в миску, смочила полотенце и приложила его к пылающему лицу Ведьмы.

— Хватит переживать, Гудрун. Ну идиоты, что с них взять. Глухая деревня. Чего ты разволновалась? Остынь…

— Ты правда не понимаешь, Тёмная? — отдышалась орчанка, попросив попить.

— Хм. Нет, а что?

— Хумансы почти всё сделали правильно: серебро, распятие — доппели должны умирать медленно, от истощения природных сил… Барон допустил первую ошибку — убил первого доппельгангера железом. Потом папаша его, придурок… Затравить метаморфов собаками! Надо же было додуматься… Наконец, он оставил, как нарочно, старшего и младшего доппельгангера в живых, давая им возможность говорить…

— Но они уже умерли, Гергудрун. Духи с ними! Забыть и растереть!

— Умерли. А всё дерьмо после них придётся разгребать нам! И баронская семейка вряд ли нам поможет. Очнись, Лоос! Неужели тебе неведомо Проклятие доппельгангеров? Так поздравляю! Это оно самое. И мы в него вляпались, как в коровью лепёшку на деревенской околице. Две дуры… А наверху, в баронской спальне, в теле бывшей супруги Уленвара зреет тварь, которая всех в этом замке похоронит! Это если не считать, что придётся выжечь всю псарню барона. Каждую собачку, что вкусила плоти метаморфов…

Глава одиннадцатая Nauthiz

Вода в Озере Возрождения на ощупь оказалась… никакой. Странное ощущение, видеть глазами прозрачную поверхность воды и не чувствовать её совершенно.

Инфа сделала по ступеням несколько шагов быстро погружаясь по грудь и вдруг, неожиданно не встретив под ногами опоры, ухнула в Озеро с головой. От неожиданности она от души хлебнула странной воды и немедленно почувствовала сначала на языке, а, затем, и в горле и, наконец, в желудке ощущение нарастающего жара. В панике она вынырнула на поверхность, отплёвываясь и кашляя.

Ощущение тут же пропало, как и не было вовсе. Помня наставления Ургара, Инфа решительно поплыла к центру Озера, ловя себя на мысли, что плавает впервые в жизни в настоящей воде. И, что удивительно, не тонет! Виртуальные тренажёры Ковчега выработали необходимые рефлексы.

Странно, почему вдруг сейчас полезли в голову эти мысли? Ей предстоит перерождение или что-то подобное… Предательский червячок страха некстати зашевелился и пополз по позвоночнику.

А если, всё, что ей рассказали — ложь от начала и до конца? А её — дурочку используют в каком-то чудовищном ритуале жертвоприношения? Сердце забилось в бешеном ритме. Инфа заметалась в воде Озера, как лягушка в банке.

Пока девушку обуревали сомнения и страх, вокруг неё медленно сгустился молочно-белый туман такой интенсивности, что не видно было даже пальцев на вытянутой руке. Она попыталась плыть к берегу, но уже через пару минут поняла, что его нет на месте. Небольшое Озеро исчезло. Вокруг была просто белая мгла без начала и конца. И бесцветная, едва колышущаяся поверхность странной воды. Пропали звуки, запахи… Время остановилось…

Инфа больно ущипнула себя за бедро и с удовлетворением испытала все положенные ощущения. Оставалось только ждать продолжения действа. Которое и не заставило себя ждать…