Ковен

— Это легко проверить, Иргар… Чарра Будан! — из сгущающихся сумерек беззвучно появилась начальница царской охраны, — ты не забыла ещё, как метать копьё, шаранг? — Габар усмехнувшись уголком рта и указала на окружённую сине-голубым пламенем Инфу.

Чара молча выступила вперёд и поудобнее перехватила древко пустынного копья с широким длинным наконечником гномьей стали. Секунда заминки и мощное слитное движение тренированного тела послало копьё точно в центр звёздного огня.

Царица и Ведающая Суть прекрасно видели, как в мгновение ока копьё, едва коснувшееся сине-голубого кокона, было не просто отброшено, как это сделал бы любой стихийный магический щит…

Копьё испарилось, развеявшись невесомым облаком, словно сделанное из пергамента. Сгорел даже пепел.

Царица редко видела удивление на суровом лице начальницы своей охраны:

— Гномья сталь… как пёрышко в светильнике… — это была целая речь в устах немногословной чарры.

— Да, Будан! — Царица Шаранг от восторга хлопнула по плечу свою чарру, — звёздный огонь — это не легенда. Теперь я знаю точно…

Эфери Кхароз давно погасила Огненную Колыбель. Но голубые отсветы от ещё горящих небольших язычков звёздного огня в ладонях Инфы прекрасно освещали рунную площадку. Точнее, то, что от неё осталось. Идеально проплавленный круглый ров окружал худенькую, едва державшуюся на ногах фигурку юной шаранг.

Инфа завороженно не могла отвести взгляда от своих ладоней, где ровным светом пылал шар настоящей низкотемпературной плазмы…

Глава двенадцатая Inguz и Uruz

— Доппельгангеры или попросту, доппели — не нечисть, Ло. Так привыкли считать хумансы. Они вообще всегда любят всё непонятное и необъяснимое с порога записывать в нечисть… Так проще. Убей, умертви, загони, на худой конец. И жить станет легче. Когда вокруг хумансов станут жить одни хумансы, а жизнь станет просто и понятной, как черенок от лопаты, тогда, может, люди и заскучают по неведомому и неизученному. Вся беда доппелей в том, что они рождены на Грани. И тела их принадлежат сразу двум мирам. Астралу и реальному миру. Это даёт им способность владеть каждой частичкой своего тела, но обрекает всю жизнь балансировать между живыми и неживыми. Мне порой кажется, что даже навьи счастливее доппелей. Вот те уж точно нечисть. Лишь ночью, когда солнце не выжигает их астральные тела, да в особых местах, ближе к разломам и аномалиям Астрала, навьи могут появляться в нашем мире. Уж больно охочи они до душ живых и маны, что содержат тела живых разумных. Для навьев они настоящее лакомство! Вот это нечисть, так нечисть! Тьфу! А доппели… вечные беглецы и странники, вынужденные проживать чужие жизни. Живые души в мёртвых телах… Эхе-хе… а тут — целая семья! Это ж какая редкость… И на тебе, нарвались на этих баронов! Жёнушка эта, недотраханная баронесса, возжелала клубнички и сынок-блондинчик, не привыкший приструнивать своего удава… ненавижу…

Усталая Гудрун на пару с Лоос устроили настоящий пикник на полу у дверей баронской спальни. Застращав до колик в животе баронскую челядь и напугав слуг, они перекрыли на ночь все входы и выходы из донжона. Барону-отцу, пытавшемуся потребовать подробного отчёта, побледневшая от ярости и изрядно хлебнувшая вина, Ведьма пригрозила уехать, оставив дело на самотёк, сославшись на четвёртый Закон Ковена: «Препятствующий делу Ковена, освобождается от защиты ордена на вечные времена»!

— Что, и правда есть такой закон? — лениво поинтересовалась потом Королева, наливая в оловянную кружку вино, которым их снабдил в избытке суетливый управляющий, лично притащивший корзину, не забыв положить туда окорок, сыр и зелень.

— Нет, конечно… но им-то откуда знать? Деревня… Нашкодили, теперь пусть трясутся, засранцы. А нам как-то разгребать тут нужно. Пейзане же нив чём не виноваты…

— Ты мне наконец расскажешь, Ведьма, чего ты так надрываешься и что всё-таки с баронской женой? — Ло сварганила гигантский бутерброд с ветчиной и сыром и с наслаждением вгрызлась в него, не обращая внимания на неодобрительно-восхищённый взгляд Гергудрун.

Орчанка допила вино из своей кружки и молча протянула её подруге, требовательно встряхнув: