Ковер грез

— На кого? — спросила Пита. — Вы кого-то ждете?

— Ну конечно! — ответила Элен еще более раздраженно. — Джеффри, глупое вы дитя! Он ведь должен приехать попрощаться.

— Но мы же уже прощались вчера вечером, — заметила Пита.

— Вы — может быть! А мне он обещал приехать сюда сегодня утром, и я, естественно, жду, что он сдержит слово. Ага!.. — В эту минуту к ним подъехал длинный черный лимузин, и Элен вздохнула с облегчением: — Вот и он. Что ни говори, а на Джеффри можно положиться!

Вентворт не спеша вышел из машины. Пита вдруг почувствовала, как у нее гулко забилось сердце. На Джеффри был все тот же непромокаемый плащ с поднятым воротником.

— Наверное, вы меня уже заждались? — спросил Вентворт, протягивая руку Элен, которая порывисто ее пожала. — У меня вышла заминка — что-то случилось с карбюратором. Я и сам испугался, что опоздаю. К счастью, успел. — Он посмотрел на Пола и Питу, которые стояли чуть в стороне, и улыбнулся девушке свой странной полуулыбкой. — Не ожидали меня здесь увидеть, Пита? — спросил он. — Вы ведь так мило попрощались со мной вчера.

Пита слегка зарделась. Она неприветливо поглядела на Джеффри, но ничего не сказала.

— Ну да ладно, — заметил он спокойно. — Скоро вы улетите, и я стану для вас просто неприятным воспоминанием. Но я хотел вам кое-что передать. Вот, возьмите. — Он вручил ей небольшой аккуратный сверток. — Можете смотреть на это как на сувенир. На память о тех нескольких неделях, которые вы, может быть, предпочли бы забыть.

Пита боязливо взяла подарок, Элен же посмотрела на Вентворта с некоторым удивлением.

— Спасибо, — пробормотала девушка. Боже, хоть бы Джеффри перестал смотреть на нее так самоуверенно и вместе с тем проницательно!

Между тем по громкоговорителю сообщили о посадке, и они все вместе направились к таможенному посту. Еще один сверток Джеффри передал маленькому Полу — похоже, это были книжки для малышей, а затем снова подал руку Элен.

— Приезжайте навестить нас вместе с Бобом. Прошу вас, Джеффри.

— А как же моя нелюбовь к мороженому? — улыбнулся Вентворт. Пите он сказал на прощанье: — Счастливого пути. Быть может, однажды, когда вы станете старше, вернетесь в Англию. Она примет вас лучше.

Девушка ничего не ответила, только взяла за руку Пола, которому трудно было передвигаться без посторонней помощи, и направилась к таможенному контролю.

И лишь когда они сели в самолет, Пита более или менее успокоилась. Учащенное сердцебиение, которое она почувствовала, увидев Джеффри, удивило и немного встревожило ее. Она не могла с ним спокойно говорить, во-первых, потому, что его появление поразило ее, а во-вторых, его пронизывающий взгляд и странная улыбка — пусть на этот раз и не насмешливая — смущали ее. В руке она все еще держала завернутый в бумагу томик. Усадив Пола поудобнее, Пита снабдила его детскими книжками, которые принес Джеффри, чтобы как-то занять мальчика во время полета, а затем, убедившись, что Элен целиком погружена в свои мысли, развернула подаренную ей книгу.

Это был томик У.Б. Китса[3] в сафьяновом переплете. Пита сразу заметила строки, подчеркнутые то ли Майком, то ли его братом:

Будь у меня небесные одежды,
Украшенные серебром и златом…
И еще две строчки чуть ниже:
Я постелил у ног твоих свои мечты и грезы.
Ступай же осторожно — ты идешь по ним!

Пита несколько раз повторила эти слова про себя. Ковер из грез и мечтаний, по которым ступают… А может быть, она и сама начала ткать свой ковер грез, прожив около месяца в Англии, в «Грейледиз»? И что же, выходит, его тоже будут равнодушно топтать ногами?!

Глава 10

От полета у Питы остались самые неприятные впечатления: Пол оправдал худшие ожидания матери и сильно страдал от воздушной болезни. Особенно тяжело он переносил воздушные ямы. Пите и самой пришлось нелегко — она занималась с мальчиком одна, без всякой помощи со стороны матери. После посадки в Париже стало еще труднее, поскольку, решив, что путешествие закончилось, Пол был не настроен на продолжение. Когда они летели в Милан, мальчик пребывал в самом плачевном состоянии. Но там их, по крайней мере, порадовали солнце и ясное небо. Выйдя из самолета, Элен с отвращением посмотрела на своего сына и решила больше никогда не брать его с собой на борт самолета, пусть даже и под присмотром Питы.

Первое впечатление от Милана — неоновые огни реклам, мелькание автомобилей и постоянное скопление народа на перекрестках, слишком узких для современного движения улиц. Город, как обычно, жил суматошной жизнью крупнейшего делового центра Италии. Именно здесь, насколько знала Пита, сосредоточены правления крупнейших компаний, банков, концернов, здесь торговое и промышленное сердце страны.