Ковпак

С. В. Руднев родился в 1899 году в селе Моисеевка неподалеку от Путивля. Пятнадцати лет он уезжает в Петербург и поступает на Русско-Балтийский завод, где близко сходится с революционно настроенными рабочими. В сентябре 1916 года он попадает на три месяца в знаменитую тюрьму «Кресты». В марте 1917 года Руднев вступает в ряды большевистской партии, приветствует вместе с тысячами питерских рабочих 3 апреля на Финляндском вокзале вернувшегося из эмиграции Ленина. Вступив в отряд Красной гвардии, молодой рабочий навсегда связал свою жизнь с делом защиты Советской страны. Сначала боец, а затем краском, он участвует в боях против Корнилова, штурмует Зимний, сражается на Южном фронте с петлюровцами, защищает Петроград. Потом было тяжелое ранение, тиф, госпиталь, учеба в Военно-политической академии имени В. И. Ленина, служба политработником в Крыму и на Дальнем Востоке. Руднев еще в 1936 году был удостоен ордена Красной Звезды. Наступивший позднее тяжелый период в жизни страны и партии коснулся и его. К счастью, только задел… Освободившись после ареста, на Дальний Восток Руднев уже не вернулся, а приехал на родину — в Путивль, где вскоре и был избран председателем районного совета Осоавиахима.

В партизаны Руднев привел и старшего сына — шестнадцатилетнего Радика, который оказался первым комсомольцем Путивльского отряда.

Вот каков был человек, с которым Ковпаку пришлось воевать бок о бок два года, с которым прошел он легендарный путь от Путивля до Карпат…

«…И ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНУСЬ!»

«Умно поступил Семен Васильевич Руднев, решив привести свой отряд к нам. Пора объединяться! А с Рудневым дело у нас пойдет на лад. Не сомневаюсь!» — такие слова с удовлетворением занес Ковпак в свой дневник. В отряде теперь было 57 бойцов с вооружением: 49 винтовок, 6 автоматов и один ручной пулемет. Неплохо! Но только для начала. Сидор Артемьевич знал, что в лесу появились отряды из соседних с Путивльским районов Сумщины: Конотопского, Глуховского, Кролевецкого, Шалыгинского. Это уже изрядная сила, беда только, что разобщенная еще. Каждый действует на свой страх и риск, по своему разумению. А Ковпак твердо верил в правило: общую беду одолевать следует единством действий, объединением сил. Так же полагал и Руднев. Без такого единства — не нанести врагу ощутимого урона и потерь, не устоять перед серьезными карательными операциями.

Так выходило по разуму. Но Ковпак не мог не считаться и с чувствами людей. Малочисленные отряды той поры организовывались по территориальному признаку, бойцы их были, как правило, знакомы по многу лет, командир, хороший или плохой, но тоже свой. Действовали, как правило, возле родных мест, где помнили с детства каждую стежку-дорожку. Его, Ковпака, слово для этих партизан не указ, а тем более не приказ.

Он решает поступить иначе: надо встретиться руководству всех отрядов, сливаться в один пока и не нужно, важно другое — договориться о главном: драться отныне не врозь, а вместе.

Такое совещание, не откладывая, Ковпак и Руднев провели на следующий день в своем штабе. Собралось человек двадцать. Высказался каждый, кто хотел. Когда подошла очередь Ковпака, было уже ясно, что его точка зрения разделяется не всеми.

Сидор Артемьевич просит слова. Не спеша сооружает (не свертывает, а именно сооружает) махорочную самокрутку, достаточную, пожалуй, на троих курильщиков, делает это сосредоточенно, не спеша, в обычной своей манере. Исподтишка обводит взглядом нетерпеливо ждущих гостей, но движений не ускоряет. Кто-то даже крякнул досадливо. Ковпак и ухом не повел. Руднев старается скрыть улыбку: «Ох и хитер же! Терпение испытывает…»

Наконец с самокруткой покончено. Пыхнув махорочным дымом, Ковпак негромко говорит:

— Вижу, что и вы так думаете, как мы с Рудневым, — суп можно хлебать и в одиночку, собственной ложкой. То дело личное. А вот лупить немца дело общее. Кучное дело, хлопцы, верно? Его, значит, сообща и делать будем, я так понимаю! Предлагаю: отряды не сливать в один, оставаться самостоятельными частями единого партизанского соединения. Дело не в названии, а в главном — бить врага не растопыренными пальцами, а кулаком. Иначе пропадем, немец передушит поодиночке…

Убедил Дед! Согласились командиры на общее командование, то, что утверждено было в объединенном Путивльском отряде: командир — Ковпак, комиссар — Руднев, начальник штаба — Базыма. А буквально через полчаса в правильности принятого решения самых последних скептиков убедили… гитлеровцы.

Только командиры уселись в домике лесника, чтобы пообедать (по случаю совещания был приготовлен даже холодец), в лесу раздался крик: — Танки!