Ковры из человеческой кожи

Кровь застыла в жилах Тараса, когда, внезапно тихий железный скрип донесся из-за его спины, а тяжелое свербящее дыхание змеей протянулось по затылку. Тяглый медленно развернул дрожащие плечи, в его горле встал ком. Плотник был слишком напуган, чтобы кричать…

Ужасающее существо, с трудом напоминавшее живого человека, отбрасывало длинную тень на порог. Ветер покачивал связку цепей, обвившую почти все его тело, безостановочно лязгая ржавым металлом. Его босые и ороговевшие дочерна ноги уходили глубоко в снег, а в правой ладони, заиндевевшей кровавыми струпьями, был зажат длинный изогнутый секач. Такой же секач, что скорняки использовали для снятия шкур убитых зверей.

Но самым кошмарным, совершенно необъяснимым и даже невозможным для восприятия ординарным крестьянским умом было его «лицо». Конечно, если слово «лицо» было уместно для описания этого уродливого и вывернутого полотна плоти, будто вручную натянутого к затылку на железных крючьях и кожаных ремнях.

Его губы и нижняя челюсть были полностью вырваны, оголяя частокол редких зубцов, свисавших с бордового месива десен. Левый глаз монструозного создания был зашит, а правый, уже практически вылезший на лоб перекошенного обличья, без остановки пожирал безумным взглядом Тараса, обездвиженного морозом и ужасом…

Дрожащее троеперстие плотника медленно потянулось ко лбу, чтобы перекреститься, как вдруг священное знамение прервал острый металлический свист! Взмахнув заточенным клинком, одноглазое отродье оставило глубокую рану на ладони крестьянина!

Вцепившись в кровоточащую кисть с обрывистым вскриком, Тарас упал на четвереньки, уклонившись от второго удара, который должен был прийтись в его горло! Черпая снег большими неуклюжими лаптями, плотник ринулся к покосившемуся частоколу, кряхтя и взвизгивая от боли, словно недорезанная свинья.

Взмахнув подолом рваного кожуха, монстр совершил пируэт и угрожающе зашагал к забору. Проронив обрывистый возглас ужаса, Тарас ринулся по лабиринту траншей, выбирая случайные повороты, пока адреналин не вывел плотника на виадук. Выдохшийся крестьянин облокотился о кладку каменного моста, оставив на снегу кровавый отпечаток ладони.

Тарас был уверен, что сумел оторваться от безумного преследователя, однако новый заряд адреналина ударил его сердце, когда ужасающий дерганый силуэт возник из дымки на конце виадука! Размахивая окровавленным секачом, уродливый монстр миновал метры глубокого снега заячьими прыжками!

Отстукивая пятками помосты, плотник слишком поздно осознал, что сумасшедшая погоня, больше напоминавшая лихорадочный ночной кошмар, вывела его на рыбацкий четвертак. Мечась по злополучному прокаженному району, мужик барабанил в каждую дверь, крича о помощи.

Никто не ответил.

Ленты шерстяных портянок, прилично расслабившиеся в результате интенсивной ходьбы, обвивали ноги Тараса, пока намертво не спутали его колени! Несчастный рухнул на землю в нескольких метрах от обледеневшего пирса.

Пульсирующее темное пятно, едва различимое в вертикальном снегопаде становилось ближе и ближе, пока Тарас не ощутил морозящее оцепенения в своей шее. Кровь принялась фонтанировать из его сонной артерии, когда одноглазое чудище вытянуло секач из крестьянской глотки…

– За… – хлюпая кровью, с трудом прошептал ремесленник, – что?

Монстр наклонился, закрыв снегопад затылком. Его единственный глаз прищурился с садистским удовольствием сквозь слой зловонной штопаной плоти.

– Не буди Лихо, – шевеля ошметками нижней челюсти, протянул демон зловещим болезненным хрипом, – пока оно тихо…

Звякнув ржавыми цепями в последний раз, жестокая нечисть приставила лезвие ножа к глазнице обреченного батрака! Секач погрузился в плоть и начал сползать вниз, медленно срезая человеческую кожу. Лазурное Марево проглотило истошный вопль Тараса, сделав его почти неотличимым от очередного порыва ледяного ветра…

***

Две недели спустя.

Колеса дорогого экипажа переваливались через холмы и скользили по паутине обледенелых ручейков. Искривленное отражение серых туч, практически полностью затянувших небо, плыло по позолоченным глухарям и бамперу купе. Упряжка из четырех белоснежных жеребцов лениво тянула карету Тайной экспедиции при Сенате по туманной низине Выборгской губернии.

С опаской раздвинув маленькие лиловые занавески, кто-то впустил в экипаж тусклые, но жгучие на контрасте, лучи утреннего солнца. Единственный пассажир кареты раздраженно прищурил тусклые и усталые голубые глаза, частично закрытые неухоженным занавесом пепельной челки. Михаил Святославович Кисейский, именитый экспедитор сыскного отдела Тайной канцелярии, держал курс из столицы. Его экипаж бросился в странствие по снежным пустошам после того, как Канцелярия получила таинственный донос от имени сельского старосты Лазурного Марева, ничтожного и забытого богом поселения на Малом Цветочном озере.