Коза на роликах

Василиса вздрогнула и поджала ноги.

– Васька, кот наш, может и на… нагадить, если ему кто не по душе.

– Не отвлекайтесь от главного, – одним взглядом усадила хозяйку на стул Василиса. – Васьки так не пахнут, этот дурной запашок от истории, куда влип ваш сын. Мы вынуждены расследовать этот случай.

– А, понимаю, – прониклась женщина. – Вас по знакомству попросили, да? Вроде как вы с Толей знакомы, ну и…

– Ничего не «и»! Мы и раньше особенной дружбой с ним не могли похвастаться, потому что…

– …Потому что мы детективы! – выпалила Люся. – Не надо трясти губами. Мы к вам хорошо относимся. Сейчас вот проведем обыск у вашего сына и уйдем.

– А… – Неизвестно, что хотела сказать хозяйка, но Василиса тут же сунула ей под нос лист бумаги, где аккуратно, по линеечке было выведено от руки: «Ордер на обыск».

Дальше на листе шел коротенький текст: «Обыск в квартире Кислицына А.П. провести необходимо, потому что надо найти улики. Мама должна открыть дверь комнаты Анатолия с большим желанием и препоны детективам не устанавливать». Внизу были две подписи – Люси и Василисы.

Женщина сбегала за очками, водрузила их на нос и долго водила глазами по листку. Потом торжественно распахнула дверь в комнату сына и подобострастно спросила:

– Чай прямо сюда подавать или на кухню пройдете?

– Мы при исполнении не пьем, – сухо отрезала Люся и рванула в комнату.

Кислицын жил в довольно просторной комнатке. Видно было, что мать исправно следит за чистотой, потому что ни пылинки нигде не наблюдалось. Не наблюдалось, к слову сказать, и ничего такого, за что можно было бы смело тащить кинолога в милицию. Работать приходилось аккуратно и быстро. Кто его знает, вдруг Кислицын потеряет страх перед налоговым инспектором и заявится в самый неподходящий момент? А его уже таким «ордером» не успокоишь, и уж что тогда может произойти… Самое малое – пятнадцать суток за хулиганство.

– Смотри-ка, как ждал нас – ничего! – вздыхала Люся.

Василиса рылась рукой под матрасом, но ничего подозрительного тоже не обнаружила, за исключением фантика.

– Ничего… – эхом отозвалась она.

– Уважаемые детектив… щицы… – не знала, как обратиться к подругам хозяйка. – Может, чайку попьем, а потом вы уже докончите, а?

– Да мы уже почти докончили… Где у вас тут руки помыть можно? Я все горшки с цветами пальцами протыкала… – спросила Василиса, растопырив пятерню.

– Вот-вот сюда, а вот и полотенчико… нет-нет, я вам свеженькое дам… – суетилась женщина, открыла сервант, где на верхней полке аккуратной стопкой покоились полотенца, а чуть ниже толстые семейные альбомы.

– Ух ты… – воспрянула Люся. – Позвольте, позвольте… Где у вас альбом Анатолия?

Женщина с готовностью вытянула синий толстый альбомище. Василиса, забыв про грязные руки, схватила альбом, но Люся держала марку. Сухим тоном она произнесла:

– Коллега, у нас должны быть чистые руки, здоровое сердце и… что-то там еще! Ступайте, ополоснитесь!

Василиса крякнула, но удалилась.

– Она вся ополаскиваться будет? – тут же спросила хозяйка. – Может, ей побольше полотенце принести?

– Ах, оставьте, мы, детективы, привыкли довольствоваться малым, – изо всех сил кривлялась Люся.

– Эй! Хозяюшка, а душевой кабины у вас нет?! – раздался голос Василисы.

Люся уже не слушала. Она торопливо перелистывала твердые страницы, и перед ней открывался чужой мир. Кислицын маленький, Кислицын с собакой… уже с двумя собаками, а вот Анатолий на выпускном, все девочки в белых фартучках, а это целая компания…

– У вас там что-то горит, – вдруг задергала носом Люся.

Хозяйка, охнув, понеслась на кухню, но тут же появилась вновь.

– У меня и плита не включена. Это внизу, наверное, Валентина всегда мясо на плите забывает.

– Ну и что там? – вошла Василиса.

Нерадивая сыщица не только успела вымыть руки, но и изрядно подправила макияж.

– Все, Васенька, пойдем, – поднялась Люся.

– А как же…

– Пойдем, говорю! – с нажимом повторила Люся, и Василиса повиновалась.

Подруги попрощались с хозяйкой, пообещали бывать чаще и удалились.

Всю дорогу Василиса теребила Людмилу Ефимовну, но та как-то странно блестела глазами и ничего не отвечала. И только дома она торжественно достала из рукава чуть помятую фотографию и шлепнула ее на стол перед Василисой:

– Ну и как? Никого не узнаете?!

– Люська-а-а… – раскрыла рот от удивления Василиса и уткнулась в фото носом. – Это же… Вот смотри, это Кислицын, так?

– Конечно. А вот рядышком Римма и… узнаешь?

– Хлебов. Точно, Хлебов. Значит, они знакомы? А это кто? – на фото помимо Кислицына, Риммы и Хлебова было еще две пары незнакомцев. В них-то и тыкала пальцем Василиса. – А эти?

– Этих я не знаю, – пожимала плечами Люся.

– А почему у хозяйки не спросила?

– Ты что, очумела? Я специально ее на кухню выпроводила, чтобы она не видела, как фото ворую!

– Ну и зря! – не одобрила Василиса. – Женщина, между прочим, к нам очень тепло отнеслась. Она даже предложила мне спинку потереть, когда я шею освежала…

– А ты еще и шею освежала! – возмутилась подруга. – Мы же там работали, а она, как кряква какая, купание устроила! Заявился бы Кислицын, а дома картина: «Купание красного коня» называется!