Козацкие могилы. Повесть о пути

Ещё Николай Карамзин в «Истории государства Российского», приведя ради наглядности строку писанного сущей абракадаброй «подлинника», указал на разительнейшие несообразности в хронографии — например, что «половцы сделались известны в России уже при внуках Владимировых» — и определенно заключил: «Не будем глупее глупых невежд, хотящих обманывать нас подобными вымыслами. Автор письма, — говорит он, — хотел побранить греков: вот источник!»

Вслед за ним дотошные знатоки разобрали подлог и двигавшие поддельщиком побуждения с учёной колокольни до косточки, — хотя, к прискорбию, и по сей день приходится натыкаться на такие вот рассуждения: «В числе русских духовных писателей значится Иоанн Полоцкий, врач и ритор великого князя Владимира Святославича, он ездил по разным странам для ознакомления с различными религиями. Не он ли оставил описание путешествия к волжским болгарам, «немцам» и грекам для выбора веры, которое впоследствии в переработанном виде вошло в состав «Повести временных лет»?» И ведь доносится подобное из уст отнюдь не посторонних, а мужа науки…

Но предметом нашего расследования служит всё-таки не отвлечённое знание, а живая нить происшествий. И в ней-то как раз Кузьма-Андрей Колодынский со своею подделкой служит прелюбопытнейшим связующим звеном между самородными отечественными еретиками и наступавшей тогда с Запада до чрезвычайности схожей ересью под древним именем

АРИАНСТВО,

родиною которого действительно была в четвертом веке нашей эры названная «Смерой» местом своего пребывания Александрия Египетская. Лжеучение ерисиарха Ария и его сочув-ственников состояло в отрицании богочеловечества Христа и вело тем самым к разрушению идеи Троицы; оно и было дважды осуждено на соборах в Никее и Константинополе, о которых рассказывали князю Владимиру при крещении греки.

Но вот на волне Реформации на католическом прежде Западе в шестнадцатом столетии возникло самое крайнее учение тех самых «антитринитариев», с которыми очень скоро свели дружбу в Речи Посполитой Феодосий, Игнатий, Козьма-Андрей и прочая «чадь». Первые семена арианства привёз на самую границу католического и православного миров из Италии Фауст Социн, по которому местные ариане весьма часто и именуются «социнианами». Впрочем, ересь эта настолько здесь укоренилась, что наряду с другими схожими названиями (например, «унитарии» — единобожники) приверженцы её нередко были известны как «польские братья».

К сожалению, приходится признать за российскими выходцами прямое первенство в распространении у соседей духовной порчи — Косой явился в Литве на два года раньше, чем пришло первое свидетельство об открытии антитринитарианства в Вильне, относящееся к 1557 году. Однако временной разрыв сей довольно-таки краток, и мнение польского хрониста о том, что «когда уже однажды брошены были семена лжеучения, чорт принёс московских чернецов, которые подлили того же яда», — также не лишено вероятия.

Западного извода еретики, путешествуя по духовной стране на самых окраинах протестантства, порою вовсе покидали душой христианские области, возвращаясь в ветхозаветный мир, к которому тяготело и учение Косого. Да и не мудрено было — мостом, соединяющим их, несмотря на множественные различия, было отрицание четырёх христианских столпов: Троицы, воплощения, искупления и воскресения.

Но всем таким невидимым парениям мысли был и зримый вещественный образ, который воплотился в судьбе польского города с опять-таки символическим названием

РАКОВ.

В шестнадцатом столетии богатый кальвинист Ян Сенинский, побуждаемый своею женой — ревностной антитринитарианкой Ядвигой Гноенской (тоже ведь неслучайная фамилия), закупил в Опоченском уезде Сандомирской области обширную полосу земли, представлявшую собой унылые неродящие песчаные пустыри, и основал на них в 1569 году местечко, названное по родовому гербу жены с изображением рака — «Раковым». Заселил он его приверженцами любезной супруге секты, поляками и иноземцами, — и вскоре многолюдная община, как обычно водится на первых порах в сообществах еретиков, достигла цветущего состояния. Заложенный на песке Раков сделался богатым городом с отлично обработанными полями и огородами, ремесленниками, промыслами и фабриками.

В 1575 году здесь была основана типография, для нужд которой завели и бумажное производство, а её издания стали распространяться не только в самой Польше, но достигали единомышленников в Германии и Венгрии. Год спустя состоялся первый антитринитарианский собор, постаравшийся объединить все течения противников Троицы. Постепенно среди всех них стало преобладать учение Фауста Социна, в особенности после переезда его в Польшу в 1579 году. Сын основателя Ракова Яков Сенинский состоял уже в числе чистых социниан, и раковская община заняла настолько главенствующее положение, что последователей Социна иногда так даже и звали просто «раковскими». И именно здесь ересь достигла своего полного развития, резко отодвинувшего её от всех прочих христианских церквей.