Кожа

Но понять это оказалось гораздо легче, чем разобраться в запутанной карте, испещренной тайскими письменами. Здания обозначались точками, все дороги — широкие шоссе и проселки — линиями одинаковой толщины. Город был опутан красной паутиной, каждая нить которой представляла собой линию электропередач. Поверх паутины проходило несколько кривых голубого цвета. Присмотревшись внимательнее, Скалли заключила, что это — дополнительные линии, ведущие от гидроэлектростанции, располагавшейся в полумили к северу от Альката, к основным объектам города.

Смахнув с карты крупного москита, Скалли провела пальцем вдоль главной дороги и остановилась на пересечении с улицей, проходящей совсем рядом с клиникой. Обиженно зажужжав, насекомое поднялось в воздух, оставив на схеме одну из своих многочисленных конечностей. Она лежала как раз на голубой линии, ведущей к больничному комплексу. Да, что-то здесь не так… Но Малдер-то сейчас где?! Нет, нужно бросать это дурацкое копание в бумажках и срочно связываться с Вашингтоном, а потом, сразу же, с ван Эппсом. Как только узнают, что исчез агент ФБР, мигом пришлют сотрудников, и те перекопают здесь каждый дюйм, все перевернут вверх дном, но Малдера разыщут! Если успеют… И наделают при этом столько шума, что вести расследование «кожного дела» не будет уже никакого смысла.

В правом ухе раздалось жужжание — покалеченное насекомое, не желающее униматься, вознамерилось сесть ей на шею. Как и ящерка, оно было слишком примитивно устроено и не могло адекватно воспринимать реальную угрозу. Скалли занесла руку, чтобы сбросить надоедливую тварь… но тут ее ладонь застыла в воздухе.

Три голубых линии сходились неподалеку от клиники. Скалли наклонилась над картой, пытаясь определить точное местонахождение этого участка. Она даже не заметила, как жало москита вонзилось ей в кожу. Не веря своим глазам, Скалли подняла голову и изумленно уставилась на неказистое здание через дорогу. Это была заброшенная церковь, на которую они обратили внимание еще с Малдером. Не может быть! Несколько раз она переводила взгляд на карту и обратно. За это время москит успел досыта напиться крови и улетел, удовлетворенно гудя.

«Либо я ни черта не смыслю в картографии, — подумала Скалли, — либо три мощных электрических линии ведут к заброшенной церквушке!»

24

Малдер захрипел и рванулся вперед, жадно хватая ртом воздух. В голове стучали тысячи молотков, в ушах звенело. Малдер открыл глаза, и сознание хлынуло в него вместе с голубоватым неоновым светом.

Он лежал на носилках, в той же самой подземной палате, но капроновая тесьма куда-то исчезла. Занавески на ширме были раздвинуты, и Малдер увидел, что в данный момент он один. Прежняя одежда тоже исчезла, его переодели в больничный халат. В сгиб левого локтя, чуть пониже поднятого рукава, была вставлена трубка капельницы.

Скрипнув зубами, Малдер вырвал капельницу из руки. Тут же брызнула кровь, и он, выругавшись, зажал вену пальцами. Неожиданно в левой ноге появилось странное ощущение — будто тысяча прожорливых червей разом закопошились в коже.

Малдер задрал халат и увидел, что вся нога ниже колена утыкана большими степлерными скрепками. Но странно — широкий лоскут желтого материала, который они держали, топорщился, образуя уродливые складки. Малдер ухватился за нижний край материала и рванул вверх. Лоскут отделился неожиданно легко, правда, в тех местах, где торчали скрепки, выступила кровь. Но на кровь Малдер не обратил внимания — он осмотрел трансплантант и почувствовал огромное облегчения. Малдер сдавил лоскут пальцами и тот вдруг рассыпался в пыль.

— Еще никто не видел, чтобы трансплантант отторгал пациента, а не наоборот, — проговорил Малдер, оторвал от халата полоску материи и перевязал лодыжку. Кровотечение быстро прекратилось, а на боль можно было не обращать внимания — это сущий пустяк по сравнению с тем, чего удалось избежать. Он вспомнил момент, когда обрызгивал себя бальзамом. Вот и пригодился! Разве мог он предположить, что это произойдет так скоро…

Малдер сел, свесив ноги с носилок. Гул в голове не стихал, но он знал, что это остаточное явление, которое ликвидирует одна чашка хорошего кофе. Ступив на цементный пол, агент содрогнулся. Но не столько от холода, сколько от ужасной мысли. Незнакомец с серо-голубыми глазами скоро принесет следующий трансплантант. А второго пузырька с бальзамом у него нет. Что тогда? Он знал, что произойдет. Но для окончательных выводов нужны были доказательства.

Малдер, покачиваясь, медленно пошел по палате. К свободным носилкам были придвинуты капельницы с точно такой же желтоватой жидкостью, которой его пытались напичкать внутривенно. «Сколько времени я лежал без сознания?» — думал он, почесывая покрывающуюся коркой ранку под локтем. Это был далеко не праздный вопрос. Чем дольше он пролежал бесчувственным бревном, тем больше желтой дряни в него закачали.