Кожаные капюшоны

— Наемники, — отозвался Сухмет с уважением. Наступление наемников заставило двинуться вперед и мирамцев. Шаг, еще шаг, потом движение стало необоримым, и вот уже армия приморцев тяжело, обливаясь кровью, все-таки зашагала вперед, тесня противника. Крамис с восторгом посмотрел на Лотара:

— Если они не остановятся, через полчаса мы будет праздновать победу

Пришлось Лотару охладить его восторг:

— Прикажи своим лейтенантам расступиться, когда вперед пойдут цахоры.

— Кто? — не понял Крамис.

— Те четверо в кожаных капюшонах, которые наняли киптов.

— Понял. А я-то думаю, что они там делают?.. И Крамис снова умчался к солдатам. Да, из него отличный офицер получился, решил Лотар. И небольшую битву, и умеренную компанию он вполне может выиграть. Он не учел только цахоров, но никто из нормальных людей и представить себе не мог, на что они способны. Лотар и сам вначале едва способен был это понять, так что упрекать Крамиса не стоило.

Вот только зря он себе побольше адъютантов и рассыльных не набрал, все сам скачет, сам воюет. Но это тоже понятно: драка невелика, он и решил, что так солдаты будут воевать уверенней. И оказался прав, с наемниками это сработало. Сработает ли с цахорами?

— Стак, будь готов, — посоветовал Лотар и стал натягивать щитки потяжелее тех, с которыми мотался по свету последние полторы недели. —Ему принесли их из обоза орденцев.

Но цахоры бросились вперед, только когда победа приморцев стала очевидной. Они скользнули так незаметно, что Лотар даже пропустил этот момент. Но быстро сориентировался и завопил, указывая на них Крамису, который в это время крутился где-то возле наемников, которые теперь, нарушая общий порядок битвы, без удержу рвались долбить тонкие заслоны киптов, чтобы захватить обоз.

Но дожидаться Крамиса и не потребовалось: предупрежденные лейтенанты четко скомандовали, и мирамцы расступились, отделавшись лишь самыми незначительными потерями, а потом почти так же четко сомкнулись. И четверо цахоров оказались у них в тылу, отсеченные от остального своего войска.

Стак негромко отдал свои команды, и четыре десятка орденцев, сверкая клинками, рассыпались веером.

На этот раз битва распалась на поединки с обоюдного согласия сторон. Каждый из цахоров предпочел оказаться в окружении десятка орденцев, чтобы расправиться с ними, не обращая внимания на остальных.

Лотар попытался вытравить усталость из тела, взглянул на садящееся в пологие горы солнце и направился в ту сторону, где все сильнее разгорались схватки между цахорами и орденцами. После того как сцепились эти противники, основная драка стала затихать: кипты поняли, что ничего не сделают без помощи этих темных фигур с капюшонами на головах.

Вблизи стало ясно, что орденцы атаковали одновременно с разных сторон, как их выучили. Лотар своими костями помнил, как нелегко в этом случае справиться с атакующими. Но цахоры справлялись. Проходило время, а никто из них не был серьезно ранен, хотя, с другой стороны, и из орденцев мало кто пострадал. Но длилось это недолго. Сначала в сторону оттащили тело одного орденца, потом еще двух, потом еще кого-то…

И тогда Сухмет, который давно уже готовился — Лотар ощущал это как приближение грозы, — вдруг метнул в одного из цахоров молнию. Это была отличная молния — сильная и размашистая, как невесть откуда свалившееся столетнее дерево. От удара цахор упал на колени. И тогда орденцы дружно, как муравьи, и почти так же быстро, как сверкнула молния, рассекли его на десяток кусков точными, очень сильными ударами.

Когда они расступились, на камнях и редких стебельках вереска остались только бесформенные, окровавленные ошметки.

Освободившиеся орденцы тут же влились в поредевшие круги вокруг остальных трех цахоров.

Второго завалил сам Лотар. Он даже не очень понял, как это ему удалось. Он устал, очень устал, и все время дрался от защиты, почти не высовываясь, но вдруг сообразил, что цахор, вокруг которого он танцевал на небольшом бугорке вместе с другими орденцами, потерял нить поединка и уже не видит всех атакующих так же хорошо, как вначале. Он вытянулся вперед, ушел от медленного и слишком высокого выпада цахора вниз, согнувшись почти втрое, и подсек Гвинедом левое колено противника.

Тот грохнулся на землю, обдав Лотара запахом кислого пота, незнакомой магии и едкой, темной кровью. Через мгновение он уже был готов снова подняться, но орденцы пришпилили его к земле, а потом долго, как будто перед ними было не тело, а тугое бревно, рубили, пока от цахора не осталось даже кусков, лишь кровавая лужа и облако отвратительного запаха, от которого хотелось поскорее избавиться.

“Славно работают, — решил Лотар, — и когда они научились превращать Капюшонов в фарш? Ах да, я же просил Сухмета объяснить им кое-что о противнике, наверное, он не терял времени даром, пока я разглядывал битву”. Теплое ощущение дружеского присутствия появилось в сознании, но на сей раз Сухмет ничего не сказал, и это само по себе было подтверждением догадки.