Кожеед (СИ)

Они поднялись на второй этаж. У дверей кабинета Юрьевна остановилась, оглядела посетителей. Пожилой заерзал, женщина в розовом привстала, собралась заговорить, но наткнулась на взгляд Юрьевны — и вдруг смутилась. Села обратно и зачем-то поправила юбку. Ноги у нее были красивые.

- Это кто? - спросила Юрьевна вполголоса. Мотнула головой в сторону посетителей.

Васин поморгал.

- А! Эти… - он с трудом вспомнил. - Вызвал как свидетелей.

- По какому делу?

Васин входил в особую группу Макарыча, и дело у них было только одно — дело Доктора Чистоты, он же Доктор Белизна. Тимофей Геннадьевич Ребров, серийный убийца. Правда, случаев до хрена — доказанных два, а сомнительных 18. Одних дел накопилось уже за 600 томов. Маньяк действовал на широкой территории, изобретательно и нагло, часто менял почерк, словно издеваясь над теми, кто за ним охотился.

- Ну, вон тот… потертый. Он вроде как видел Реброва, когда тот спускался от квартиры Свечникова… Или кого-то похожего…

- А длинноногая?

Васин моргнул. Брови его поползли вверх.

- Э… она, кажется, по делу Росликовой, какая-то там коллега по работе. Они в одном офисе работали, ну, прежде чем… Виделись, может, болтали у кулера… не знаю. Еще не снимал показания. А что?

Александру Росликову и Веру Чиркову убили после нескольких дней издевательств и пыток. Убийца заставил Росликову смотреть, затем пытать и увечить вторую, Веру. Росликова была сильная и не сдалась, отказалась И тогда Доктор Чистота поменял их ролями. И слабая Вера, плача и умирая от сепсиса (ее убийца поймал на две недели раньше и уже обработал), пытала Росликову и резала ее ножом и пилила пилой, пока убийца смотрел, командовал казнью и наслаждался зрелищем. Следы его спермы найдены на половине вещей в подвале, на стенах, на полу, на телах жертв и даже на потолке. К сожалению, оказалось, что группа спермы и группа крови не совпадают. Ребров оказался из тех редких людей, у кого они разные.

- Так сними показания, - велела Юрьевна.

Васин подался вперед и заморгал, не веря. Бедный “золотой мальчик”.

- Так я же с тобой… с вами… Я хотел на место…

Юрьевна покачала головой. Васин — он же “Васенька”, был новенький, толку на месте преступления от него было немного.

Васин никогда не работал на “земле”, его сразу после академии продвинули в область, он отработал (скорее числился, ядовито подумала Юрьевна) там три месяца, а потом папа через крутых знакомых продавил его в Главк, на резонансное дело (будь оно опять же неладно, подумала Юрьевна).

- Сделаешь, догоняй. Только все как положено, смотри, проверю. Без халтуры.

Васин нехотя кивнул.

- Вот и умница, солнышко. Да… Телефончик у длинноногой возьми, - заметила Юрьевна словно между делом.

- Что?!

- Вдруг мне тоже понадобится… снять показания.

Васин заметно повеселел. Решил, что нащупал слабую точку коллеги. Все-таки у этих, из высших сфер, свое мышление, слегка инопланетное. Везде ищут, кому выгодно, кто на чем сидит (от наркотиков до темных дел в прошлом), и нащупывают рычаги давления.

Васин — мальчик милый, но испорчен судьбой генеральского сына… или чей он там сын? Юрьевну это мало интересовало. Главное, что Васеньку толкали вперед, к вершинам следственной карьеры, аки Моисея через море — на пути аж вода сама, услышав имя папеньки, расползалась в стороны.

Интересно, Макарыч в курсе, что его хотят сплавить на пенсию (которую он уже выслужил), а вместо него поставить молодые наглые кадры? Конечно, в курсе. Старый боров свой хлев знает. И сожрет молодняк в очередной раз, не подавится. Хотя папаша у Васи силен, конечно. И все-таки Макарыч — это Макарыч. Даже представить страшно, как вот эти молодые стильные косточки нежно хрустнут на желтых выщербленных клыках…

- Все, я на место, - сказала она. - Займись свидетелями. Понял?

Васин обреченно кивнул.

Она надела пальто. Вот и сходила на выставку. Работа, работа. Прямо как на “земле”.

- Служебку заказать? - оживился вдруг Васин.

- Не надо, я на своей. Так быстрее.

Юрьевна сбежала по лестнице. И вдруг остановилась.

“Подожди, - сказала она себе. - А не забыла ли я кое-что? Ах, да. Мои переживания по поводу… Свечников, Свечников”.

Она достала из косметички зеркало, тщательно прорепетировала выражение своего лица, подумала, кое-что поправила… Бровь повыше, не пережимать. Еще раз прорепетировала… Вот, теперь убедительней.

“Девять тел, насильственное. Ребров убит. Свечников тоже убит”, - вот что сказал ей Васин в допросной.

«Эх, Свеча-Свеча, - подумала она холодно. - Допрыгался, дурак. Говорила я тебе…» Попыталась выдавить слезу — но не получилось.

Ладно.

Она вышла из СК, нашла за забором машину — белый “мерс” 1984 года выпуска. Юрьевна села за руль, вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Он ровно и мощно заработал. Машина хоть и была почти антиквариатом, но это была крутая машина, старое немецкое качество. Тевтонские мощь, основательность и скорость. Классные кожаные сиденья, деревянная отделка салона, шесть цилиндров.

В такой ее в первый раз изнасиловали, а потом выбросили голой и избитой на дорогу. Зимой. Девчонку пятнадцати лет.