Козёл Иуда

— Ритуалы сработали?

— Конечно, нет.

— Шина верила, что они сработали?

— Я думаю, что да.

— Но не вы.

— Я не верила тогда и не верю сейчас. Это абсурд, — она потянулась к своей кружке. Её руки дрожали. — Это невозможно.

— Почему она оставила всё мне? Почему она хотела, чтобы я был здесь?

Дождь хлестал по хижине. Марли высунул голову и, приподняв одно ухо, уставился на дверь с таким вниманием, что Ленни ожидал, что кто-нибудь постучит. Но через мгновение собака расслабилась и вернула подбородок к полу. Мередит, казалось, ничего не замечала.

— Она много говорила о вас. В некотором смысле мне кажется, что я уже знаю вас.

— Мы были вместе всего несколько месяцев, — пояснил он. — Я бросил колледж после нашего первого года обучения. Больше я её не видел.

— Она сказала мне, что примерно тогда же бросила учёбу. Но она описала время, проведённое с вами, как самое счастливое в своей жизни. Она сказала, что пока не встретила своего мужа, она думала, что вы её единственная настоящая любовь.

— Мы даже не знали друг друга хорошо.

— Вы уверены?

Это был справедливый вопрос, и на него у Ленни действительно не было ответа. Он посмотрел глубже.

— Она всегда хотела детей. Знаете, почему у неё их никогда не было?

— Она сказала мне, что сделала аборт, когда ей было двадцать, и, по-видимому, из-за некоторых осложнений она больше не могла иметь детей.

— Аборт? — он почувствовал, как по нему пробежала дрожь.

— Это именно то, что она сказала.

Ей было девятнадцать, когда они были вместе, почти двадцать.

— Это, должно быть, опустошило её. Она всегда говорила, что однажды хочет семью.

— Она говорила со мной об этом только один раз, и она не могла пройти через это без слёз. У Шины было много рубцовой ткани на ранах.

Он кивнул.

— Иногда мне снятся дни, когда мы были вместе, но странно то, что во сне я того же возраста, что и сейчас.

— Это потому, что, хотя мы становимся старше, мы чувствуем себя более или менее одинаково.

— Но во сне я счастлив… пока она мне не снится.

— А потом?

— Печаль. Всепоглощающая печаль.

— Она сказала, что это плохо кончилось, что что-то случилось, когда вы были вместе. Она никогда не говорила, что именно, но было ясно, что произошло что-то ужасное.

Он поставил кружку, поднёс руки к лицу и заставил воспоминания их прогнать.

— Это было давно.

— Время относительно.

— Такова реальность.

— То есть вы верите в то, что делала Шина?

— Я не знаю, чему верить, но могу сказать вам вот что. Что-то происходит с людьми в этом городе. Секретарша Алека Кинни была в перчатках в помещении. Она явно прятала руки по какой-то причине. А у полицейского, который вчера пришёл в дом, что-то шевелилось в его волосах или… Я знаю, это звучит безумно, но… даже под его скальпом, я не могу быть уверен.

В ответ она ничего не ответила, кроме скептического взгляда.

— В записях Шины упоминается…

— Я уже слышала об этом, хорошо? Как я уже сказала, ближе к концу Шина говорила только об этом. Я не знаю специфики кровавого ритуала. Я знаю только то, что она мне сказала. Она сказала, что порезала себя и использовала кровь, чтобы написать эти древние письмена на зеркале, произнося какое-то заклинание или что-то в этом роде. Вы должны остановиться и попытаться в полной мере оценить, каково это, когда кто-то, кого вы знаете и кто вам небезразличен, вдруг говорит таким образом, и не только с серьёзным лицом, но и со страстью, которая совершенно тревожит. Она сказала, что сначала ничего не произошло, но потом она начала слышать в доме странные звуки, исходящие от зеркал. Она сказала, что ритуал предназначен для пробуждения и призыва… других… и что он откроет портал, через который они смогут пройти. Это была самая нелепая чушь, которую я когда-либо слышала.

— Я думаю, что Шина могла умереть за эту нелепую чушь, — сказал Ленни.

— Я не сомневаюсь, что так она и сделала.

— Согласно легендам, существа начинаются как наши отражения. Как только ритуал выполнен и они проходят через него, они могут распространять его от одного зеркала к другому, и со временем те, кто проходит через него, начинают возвращаться к тому, кем они являются на самом деле, как они на самом деле выглядят.

— Ключевым словом здесь будут легенды.

— Вы знаете, кто такой Джереми Лаудон?

— Он мёртв. Местный парень. Умер от сердечного приступа.

— Кажется, я его видел.

Она покачала головой.

— Он умер до того, как вы сюда попали, это было давно.

— Шина считала, что он всё ещё жив.

— Я думаю, мы установили, что Шина верила во множество безумных вещей. Она была больна, Ленни, понимаете? Она ухватилась за эту глупость в надежде, что это облегчит её боль, а всё, что она сделала, это усугубило ситуацию. Это привело её прямо к краю, на котором она балансировала так долго.

— Вы сами сказали, что произошло что-то странное; что люди менялись. Вы сказали, что Шина испугалась. Похоже, этот парень Лаудон был напуган до смерти. Довольно редко двадцатитрёхлетний мужчина умирает от сердечного приступа, не так ли?