Козлы

Дальше Флоранс уже не слушает. Она бросается бежать со всех ног, щеки ее пылают, за ней по пятам гонится гигантская тень Филиппа. На самом деле Филипп не трогается с места. Блаженно улыбаясь, он довольствуется тем, что бормочет себе под нос: «Не тревожься, любовь моя. Я приду к тебе. Обещаю, ты будешь счастлива».

11. Сила слова

Сигнал к отправлению поезда застиг их в объятиях друг друга. Прощание протекало довольно сдержанно, но, заслышав сигнал, предвещавший неизбежную разлуку, Жан-Мишель прижал к себе Элизу чуть крепче и не отпускал секунд на десять дольше обычного, а напоследок прошептал ей в ухо: «Я тебе позвоню». К своему удивлению, Элиза внезапно разволновалась и даже испытала нечто похожее на вспышку страсти. С какой стати, спрашивается? Ведь между ней и Жан-Мишелем решительно ничего не произошло.

Она смотрела, как он удаляется по перрону скованной походкой немолодого человека — суставы дают о себе знать. Из окна поезда, с возвышения, Элизе была видна его макушка, и она заподозрила, что волосы на ней сохранились исключительно благодаря пересадке. Смутившись, она поспешила перевести взгляд на сына, который уже углубился в книжку. Когда Жан-Мишель обернулся, чтобы помахать рукой, Элизы в окне уже не было. Поезд тронулся. В Париж! К мужу, к Люси, к близнецам. Там она вновь обретет благоразумие и супружеское счастье, главное — не переступать ту грань, за которой скука оборачивается отчаянием.

Миновала неделя. Элизе было абсолютно некогда думать о Жан-Мишеле. Уже на третий день она перестала ждать звонка, а когда увидела его улыбку молодящегося старичка, запечатленную на свадебных фотографиях, у нее даже вырвался нервный смешок: какую дурацкую ошибку она могла совершить…

Марк был, как обычно, мил и ненавязчив, близнецы наконец согласились спать по ночам. В следующем месяце они расплатятся за квартиру. Затем наступят майские праздники… Словом, у Элизы не было никаких оснований жаловаться на жизнь.

Как-то вечером, когда дети уже спали, а Марк еще не вернулся с работы, раздался звонок:

— Я не вовремя?

У нее замерло сердце, воспоминания о прованской ночи накрыли ее с головой. Цветастая занавеска в их стандартной квартире показалась убогим суррогатом тех бутонов, чей аромат струился в ночи, когда степенная мать семейства под восхищенным мужским взглядом превратилась в нимфу.

— Ты скучала?

Элиза соврала. Отчасти из вежливости, отчасти для того, чтобы разговор не угас. Ей хотелось и дальше вслушиваться в голос — нежный, мужественный, так мало соответствовавший физическому облику Жан-Мишеля, который произносил слова, адресованные ей одной.

— Во что ты сейчас одета?

Элиза выдумала облегающее платье и босоножки на высоком каблуке. Жан-Мишель осмелел и заговорил о прекрасном теле, скрытом под этим платьем. Элиза его не перебивала, растроганная тем, что еще способна внушать подобные мысли. У него был звучный голос, смелый и волнующий, — такого Жан-Мишеля она не знала. Они говорили долго, без неловких пауз и заминок. Элиза отважилась на пару нежностей, в ответ он пустился в подробный рассказ о том, что он намеревался сделать с ней в ту ночь в Авиньоне.

Когда Жан-Мишель умолк, возможно исчерпав идеи, она предложила встретиться. Но работа и жена удерживали его в Марселе. В Париже он рассчитывал оказаться лишь через несколько месяцев.

Скрежет ключа в замке! Это Марк возвращается домой, по своему обыкновению одной рукой отпирая дверь, другой развязывая галстук. Элиза успела назначить Жан-Мишелю следующее свидание — завтра, в то же время, у телефона. Трубку она положила, четко сознавая, что изменяет мужу.

Назавтра была суббота. Элиза спала допоздна, проснулась будто в похмелье, опьянение вызвали речи Жан-Мишеля, которого она теперь называла про себя Жан-Ми. Марк принес ей завтрак в постель и увел детей на прогулку. Раздевшись догола, Элиза долго изучала свое тело перед зеркалом в ванной. Уже намечается целлюлит. Живот расплылся. Необходимо срочно принять меры, а вдруг Жан-Ми… Впрочем, он ничего ей не обещал, разве только позвонить сегодня вечером. Но и этого было достаточно, чтобы обрадоваться: в ее жизни наконец-то что-то происходит! Элиза уже вышла из того возраста, когда жаждут счастья, ей за глаза хватило бы новых впечатлений.

День прошел как в тумане, в счастливой растерянности. После ужина, сославшись на усталость, она первой вышла из-за стола. В десять минут десятого, когда пес Мефистофель метил свое любимое дерево, мобильник Элизы подал голос.

Звонил всегда Жан-Ми. Их телефонная связь быстро набирала обороты. За пять дней Элиза выучила наизусть расписание скорого поезда Париж-Марсель, разорвала фотографию Жан-Ми, чтобы та не мешала сосредоточиться на его новом облике, преображенном магией слов, и начала мечтать о тайном свидании в гостинице. На шестой день он не позвонил.

Ошалевший от счастья Мефистофель успел обнюхать все фонарные столбы в квартале, но телефон Элизы упорно молчал. Тогда она решила позвонить сама, но вдруг сообразила, что Жан-Ми не дал ей номер своего мобильника.