Козьма

– На самом деле там небось и не опасно. На самом деле там конфеты всем раздают, вот как.

– Почему это конфеты?

– А ты сам подумай. Если там конфеты раздают, то кто тебе расскажет? Кто-то узнал, вот и ест их себе. А если он всем расскажет, то туда все и пойдут. А всем конфет разве хватит?

– А точно. Может тогда пойдем посмотрим?

– А как ты туда пойдешь? Там же охранники. Никто не пустит тебя конфеты есть, даже если ты и знаешь, что их раздают.

Расстроенный Козьма, пошел спать и всю ночь думал о тех конфетах, которые мог бы получить.

***

Ученик кузнеца, вернее уже никакой не ученик, молодой Козьма уже в пятый раз испортил изделие и единогласным решением кузнеца было объявлено, что Козьма совершенно не годится в кузнецы и может проваливать на все четыре стороны.

В одночасье понизив свой статус с помощника кузнеца до неквалифицированного безработного, Козьма уменьшил вдвое получаемый им еженедельный паёк. И это при условии, что он в течение недели найдет работу. Впрочем, если и не найдет, его просто направят на поля или в уборщики – там всегда есть вакансии.

От нечего делать, Козьма отправился медленным шагом вдоль стены, как в детстве, думая пройти весь круг, но без особого энтузиазма. Будто пытаясь вспомнить что-то важное, но не забывая о размышлениях о будущем.

Вечером он вернулся домой и долго сидел на крыльце в ожидании пока придет Вася. Вспомнил. Вася не придет. Вася погиб вследствие несчастного случая, помогая с починкой дома своего двоюродного деда Игната. Теперь его придадут стене. Вспомнив это, Козьма побежал к похоронным ступеням прощаться с Васей. Как же он мог забыть. Как же мог он настолько сильно озаботиться своей потерей работы, чтобы забыть о Васе. Он бежал со всех ног и лёгкие его загорелись похоронным пламенем, которое он не способен был потушить.

Добежав до похоронных ступеней, Козьма увидел, как все священники деревни, Даниил и Кирилл, несут на носилках тело Васи. Они уже почти подошли к похоронной нише в стене. И через несколько секунд потушили огонь, пропав из виду. Козьма не успел. Его ноги подкосились. Он не смог сдержать слёз, хоть и не проронил ни единой, когда узнал о гибели Васи.

Козьма просидел так до самого утра, сначала в слезах, потом – в размышлениях. Он впервые за много лет вспомнил о своих детских думах о том, что находится за стеной. Он вспомнил теорию Васи о конфетах и даже немного посмеялся. А ведь в тот день мир пах точно так же, как и сейчас.

Когда солнце уже почти начинало всходить, Козьма разглядел свет на самой вершине стены. Через какое-то время, с вершины начали спускаться два знакомых силуэта – это были Кирилл и Даниил. Как только Козьма увидел их, он тихо ушел домой, чтобы они его не заметили. «Так вот кому открыт вход на стену» – подумал Козьма. В эту минуту он твердо решил стать священником.

Как оказалось, стать священником труднее, чем думается. Первый вопрос, который ему задали священники, был о том, готов ли он принимать одну четверть своего недельного пайка, вместо целого. Козьма моментально согласился, и священники стали его обучать.

Он никогда не любил читать, но в качестве ученика священников ему приходилось читать каждый день и много. Большей частью это были книги о праведной жизни, ритуалах и всём таком прочем. Козьма не то, чтобы воспринимал эти книги всерьез, но старался вести и вел праведную жизнь, чтобы священники в нем утвердились и пустили на верх стены.

Разумеется, Козьма не сказал священникам, что видел их на верхушке стены. Разумеется, он не говорил им, что хочет туда попасть. Но всё же он спросил однажды у Даниила, что же находится за стеной, и тот ответил: ты. Козьма совершенно не понял этого ответа, но не стал расспрашивать.

Шли годы. Козьма продолжал получать четверть пайка, продолжал читать, продолжал учиться. Он прочитал уже несчетное количество книг о праведной жизни, ритуалах и всём прочем; выслушал несчетное количество лекций от священников; ни разу не нарушил правил, которые установили священники. Но он не видел в этих книгах, лекциях, действиях ничего. Он видел лишь правила, нравственные ценности, истории прежних священников. Но в этом он не видел стержня. Не видел жизни. Не видел смысла. Козьма иногда поднимал тему стены в разговоре, но её сразу же закрывали. Он всё еще оставался учеником.

Однажды, после долгого изучения очередной книги о всём таком прочем, он не выдержал и подошел к священникам. Он выложил им все свои мысли о том, что не видит связи, стены, смысла, сути, стержня, смерти во всех этих нравоучениях, правилах и ритуалах. Тогда священники переглянулись и, несколько минут посоветовавшись, объявили – Пора.

На следующий день, Козьма, хоть еще и ученик, но уже в одеяниях священника, которые раньше ему носить не полагалось, отправился к стене. Он подошел к тем самым ступенькам, по которым поднимался много лет назад, чтобы передать дяде Свиру пирожков. «Интересно, он всё еще там?». Козьма начал медленно подниматься по ступеням, как до него начали доноситься голоса: