Козни бесовские

Ученик. Дай точное и подробное понятие о прелести Что такое — прелесть?

Старец. Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы — в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть — признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною.

Свт. Игнатий Брянчанинов. Слово о прелести

Искушения не заставили себя долго ждать. Всяческие напасти обрушивались со всех сторон — враг пытался запугать. Начальство на работе и раньше ненавидело за религиозные убеждения и старалось утеснить. К недоброжелательству я уж стал привыкать, но что началось после участия в молебнах... И это ещё полбеды. Вокруг вообще творилось нечто несусветное. На пешеходных переходах меня пытались задавить машины, почему-то проскакивающие на красный свет. Автобусы, в которых я добирался до прихода, ломались через каждый километр, а то и вовсе попадали в аварию... Наконец, появилось немало “доброжелателей”, которые говорили о моём духовнике: “Ты с ума сошел! Он же в прелести, он делает то, что не принято...”

Моя некрепкая головушка шла кругом. Но, по молитвам батюшки, все вражьи козни рассыпались, не причиняя вреда и даже принося пользу — помогали увидеть свое несовершенство. Засыпая наставника вопросами, я с удивлением замечал, как в душе водворяется спокойствие. Отче с огромным терпением разрешал все мои недоумения, растолковывал, приводил цитаты из Священного Писания и от Святых Отец.

Передо мною открывался неведомый мир! Жизнь Церкви обретала выпуклость, объём, многомерность. Уходили примитивно-упрощённые представления о таинствах, обрядах и требах. Я начал ощущать, как сказал бы Серафим Роуз, [3]2 “аромат истинного Православия”.

Иначе стал читать жизнеописания подвижников благочестия и жития святых. Красота и величие их подвига заворожили душу. Святые отцы вышли победителями в многотрудной духовной брани с невидимым противником брани, к которой призван каждый из нас. Их мудрые советы сделались для меня сладкой манной, неизъяснимым утешением.

Я не пропускал почти ни одной службы по болящим. Работа (суточные дежурства в реанимационном отделении городской больницы) оставляла достаточно времени для поездок в любимый храм. Помогая настоятелю, подавая ему кадило или читая по благословению молитвы, я горячо взывал ко Господу об исцелении несчастных. Видя, как они катаются по полу, бьются в судорогах, шипят и лают, страстно желал я, чтобы здесь, на моих глазах, вышел бес, как это описывается в житиях святых. Я был безмерно расстроен, когда, пропустив из-за дежурства службу у батюшки, узнал на следующий день, что из одной болящей во время отчитки выскакивали лягушки. Прошлепав одна за другой немного по полу, они исчезали...

Очевидцем ещё более впечатляющего изгнания бесов оказался мой хороший знакомый. Сначала во время отчитки больная каталась по полу, а бес кричал, что не выйдет ни за что, что ему, бесу пьянства, все служат. Потом женщина захрипела, стала судорожно биться, и вышли три беса: один большой, более двух метров ростом, и два поменьше. Они были черные, как негры, почему-то с веревками на шее. Все присутствовавшие ясно видели, как они ушли в раскрытое окно храма...

Увы, опять это случилось без меня. Мне, разумеется, объясняли, что исцеление может происходить постепенно, что враг исходит даже потом... Но... так хотелось стать свидетелем зримого, окончательного избавления человека от насилия духа тьмы! Как я был наивен. Я присутствовал и не видел, слышал и не понимал. Лишь спустя годы я смог оценить всю грандиозность той работы, которую совершает священник в борьбе за душу болящего. Ведь прежде чем исцелить, нужно научить человека жить по-христиански, иначе в дальнейшем может произойти худшее. Известны случаи, когда исцеленные вновь заболевали из-за своей духовной невнимательности, причем часто — сильнее прежнего. Исцеление больного непременно должно включать, условно говоря, два периода. Первый — обучение основам духовной жизни, привыкание к ритму богослужения и освоение правил поведения в храме и вне его. И второй — собственно работа над изгнанием беса. Последнему же очень способствуют частая исповедь и причастие, соприкосновение со святыней, паломничества.

НА ОТЧИТКЕ

(Из личного архива)

Фрагмент газетной публикации об известном петербургском священнике