Козни врагов наших сокруши...

Так умел утешать святитель Божий, сам всегда жизнерадостный, всегда благостный. Он не только заботился о моем добром настроении, но и о моих читателях. Получив от меня первые 37 №№ "Троицкого Слова", он благодарит за них и снова обращается к современному тяжелому положению России в духовном отношении, снова ободряет, что Россию ждет светлое будущее, что она еще не стара, что посему самые обличения надобно срастворять некоторым утешением. В письме от 1 0 июня 1 911 года он говорит: "Примите сердечную благодарность за "Троицкое Слово". Ваши дневники писаны кровью вашего сердца и вызывают скорбь и боль сердца, когда читаешь их; они точно анатомическим ножом вскрывают нагноения, которыми страдает наше бедное отечество. Весьма желательно, чтобы они изданы были отдельною книгою и получили возможно широкое распространение. Польза будет великая: благочестивых они будут возбуждать к подобным же иеремиадам, каждого в своем кругу, колеблющихся утверждать, отчаянных, наподобие юноши 8 №, спасать от гибели, равнодушных возбуждать и научать ратованию... Хотелось бы одного, именно, чтобы вы, нисколько не умаляя силы ваших обличений, растворяли их некоторым утешением. Такой пример подают пророки. Они свои грозные и громовые прещения всегда оканчивают утешениями. Правда, им, за нависшими тучами современных им пороков, всегда виделся свет Христов, и на него именно они указывали, как на утешение. А нам разве не видится вдали или, по крайней мере, не грезится светлое будущее России? Ужели Господь создал такой многочисленный народ и вместе такое необъятное тело Церкви только для того, чтобы отдать его на съедение червям? Разве Россия развила все свои силы на таланты, заложенные в ее организме, и изжила их? Нет: по всем признакам она молодое историческое тело, возрастающее на смену стареющих организмов. Думать иначе было бы хулою на Промысел Божий. Тогда отчего же и мрачно смотреть? Молодому организму свойственны разные болезни: и корь, и оспа, и расстройство желудка от незрелых или несвежих плодов, и ушибы, и поранения, и разное другое. Все это и есть ныне с Россиею. А прежде этого не было? Или было меньше? Полноте! Несколько в другом роде, но, пожалуй, было и побольше. Припомните так близкие к нам еще времена барщины, с ее жестокостями, ее безнравственностию, ее бесшабашным произволом; бросьте взор дальше, когда собак называли именем патриарха, и дальше - до беспросветной татарщины и беспрерывной эгоистической распри князей. Когда же было лучше? Никогда. Если сложить сумму добра, теперь, под лучами Божией благодати, разлитого по всему миру России, и сравнить с суммою такого же добра какого хотите периода прежних времен, то, наверное, окажется теперь значительный перевес, как и подобает в возрастающем организме. Я отнюдь не веду речь к тому, чтобы теперь не следовало обличать пороки. Напротив, непременно нужно строго обличать, беспощадно греметь прещениями, вот так, как ваше преосвященство делаете, и нужно, чтобы во всех концах России явились такие строгие обличители с огненными речами и прещениями. Пусть иеремиады гремят неумолчно, и по всей России, но пусть они, как у Иеремии, Исаии и иных, растворяются и словом утешения. Пусть каждое прочтение этих иеремиад сопровождается не поникновением головы с печалию и унынием, а бодрым поднятием ее и решимостью при Божией помощи исправиться, обновиться, выйти на полный свет Божий..."

Так светло смотрел в будущее России почивший святитель Японский Николай. А из такого взгляда на судьбы России и других народов делал вывод, что кончина мира еще далеко-далеко, может быть, на несколько тысяч лет отдалена от нас...

Можно разделять или не разделять его взгляд, но нельзя отказать ему в обоснованности: это не поверхностный взгляд обыкновенного образованного человека, а продуманное, строго проверенное слово того, кто всю свою жизнь отдал великому делу царствия Божия среди одного из тех народов, которые давно ждут пришествия к ним царствия Христова. 52 года тому назад пришел он в языческую Японию, где тогда преследовали христиан, научился японскому языку, стал переводить Священное Писание, а потом и богослужебные книги на этот язык, - чрез десять лет у него уже был сотрудник-японец, а чрез 53 года - 35000 православных христиан, сердечно ему преданных, веру свою в делах являющих, истинных сынов царствия Божия. Но и этого мало: даже среди язычников он заслужил не только уважение, но и любовь: в столице этих "седящих во тьме" сынов мира сего лукавого стоило произнести его имя: "Никорай" (японцы не могут выговорить буквы " л"), как японец улыбался и готов был к услугам русского, чтоб указать ему путь к русскому святителю...