Козни врагов наших сокруши...

Есть струна в нашем грешном сердце, которая особенно в наше время до болезненности отзывчива к каждому прикосновению, это - любовь к свободе. В нашу душу Творец всемогущий заложил как лучшую черту богоподобия свободную волю, дабы сотворенный по образу и подобию Божию человек имел возможность удовлетворить благороднейшей потребности своего сердца - отблагодарить своего Творца за все блага своего бытия, повергнуть к стопам Его сей бесценный дар: "Отче и Творче мой! Ничего у меня нет своего - все от Тебя и Твое: Твоя от Твоих Тебе и приношу - приношу мое сердце, мою волю, данную мне Тобою же свободу! Хочу единой Твоей всеблагой воли, ибо Ты лучше меня ведаешь, что мне благо есть, - отрекаюсь от своей воли, чтоб жить Твоею святою волею! Повелевай и аз раб Твой, готово сердце мое, Боже, готово сердце мое!" И в таком самопредании воле Бога - Творца и Промыслителя человек обрел бы блаженство свое, обрел бы ту свободу, какой и ныне жаждет сердце его. В таком блаженстве, в такой свободе пребывают ангелы Божий; такой свободы, такого блаженства достигают отсечением воли своей в исполнении воли Божией - заповедей Божиих ? святые Божии. На них сбывается слово Господа: "Аще Сын свободит вы, воистину свободни будете" (Иоан.

8, 36).

Увы! Человек предпочел послушать змея вселукавого - диавола, который оклеветал пред ним Творца, подменил ему понятие о свободе - своим, лживым ее истолкованием, самоволием, увлек мечтою "быть яко бози" и пленил в рабство греху: "Всяк творяй грех раб есть греха!" (Иоан. 8, 34). С той поры грешное сердце человека ревниво оберегает свою мнимую свободу - рабствовать греху, подозрительно относится к каждому намеку на "послушание", всякое повеление закона считая нарушением этой свободы, отрицая всякую заповедь как насилие этой свободы. Отсюда - то свободолюбие, которое никогда, может быть, не проявлялось так болезненно, как в наше время. О " свободе" только и слышишь повсюду, о ней все заботы у наших законосоставителей, о ней кричат на страницах всех изданий, даже тех, которые должны бы напоминать и о послушании, как величайшей добродетели, открывающей путь к истинной свободе. "Свобода" всякого рода - это идол современного культурного человечества. Пользуются всяким случаем, чтоб напомнить о ней, чтоб покадить ей. Пусть это будет только исторический факт, значение которого для жизни народа недостаточно выяснено, но раз в названии этого факта есть корень любимого словечка "свобода", пред фактом уже преклоняются, его воспоминают как великое событие, память деятелей чествуют, как великих людей, как создателей счастия человечества. Что до того, что история не оправдала всех надежд, возлагавшихся в свое время на этот, тогда ожидаемый, факт? Лишь бы звучало дорогое слово "свобода", "освобождение".

19 февраля исполняется 50 лет со дня издания манифеста об отмене крепостного права. Манифест возвестил об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Этого было довольно для глашатаев разных свобод, чтобы кричать о них, восхвалять их, призывать к ним... Никто не спрашивает: а как использовали свою свободу освобожденные? Много ли пользы принесла она им, да и принесла ли еще? В том-то и дело, что тут, как и в других случаях, когда идет речь о свободе, принимается за бесспорную истину, что свобода сама по себе есть уже благо, без всякого отношения к тому, как использует ее человек. Между тем ведь слово "свобода" есть чисто формальное понятие, не заключающее в себе никакого нравственного признака, а посему свобода не есть зло, но не есть еще и добро. Все дело в том, какое содержание вложишь в это понятие. Оно требует нескольких себе дополнений, чтобы получить нравственную ценность.