Козырь в рукаве (сборник)

Санитарам, как, впрочем, и нам, не удалось избежать вопросительных взглядов остолбеневших зевак. Никак не отреагировав на вопрос, застывший в глазах добропорядочных граждан, молодцы в белых халатах понесли носилки к приемному покою, а мы принялись усаживать-укладывать Лютикова на заднее сиденье. Наконец, проделав все необходимые действия, отправились ко мне домой.

Слава богу, никто нас больше не преследует! Иначе у меня бы случилась истерика, да, да, самая настоящая.

И только когда мы почти добрались до дома, правда, не на такой скорости, на какой гнали к больнице, до меня как-то само собой дошло, где я могла раньше видеть того человека на носилках. А видела я его не далее как сегодня. Лицо этого брюнета я «сфотографировала», когда он стрелял из своей «пушки» с глушителем в Лютикова. Это человек из серой «копейки», которую протаранил трамвай, по счастливой случайности не расплющивший в придачу и нас.

* * *

У подъезда дежурили две бабульки. Закутавшись в пуховые платки, они вышагивали, проходя, наверное, за день не меньше пяти километров каждая. С ними я по соображениям вежливости, конечно, здоровалась, но как звать-величать этих дряхлых «синичек», не ведала. Я сделала морду кирпичом и, помогая Виктору открыть дверь и извлечь Ромку, вошла следом за ними в подъезд. Эта сцена не смогла уберечь нас от критического шамканья старушек:

— Хотя бы меру знали, а то напьются… на ногах не стоят.

Хлопнувшая подъездная дверь не позволила услышать окончания этой обычной в таких случаях сентенции. Мы поднялись в квартиру.

— В гостиную, — скомандовала я.

Мы уложили Лютикова на тахту и только тогда сели в кресла и перевели дыхание. Я сняла шубку, проклиная себя за то, что вообще ее надела. В куртке я несомненно чувствовала бы себя более комфортно.

— Ты как хочешь, а я — в душ, — крикнула я Виктору из прихожей.

Виктор находился в гостиной подле Ромы, поэтому я не сподобилась увидеть его равнодушный кивок. Под душем я провела не более пятнадцати минут, поздравив себя с пробудившейся во мне под давлением обстоятельств способностью совершать водные процедуры в таком аскетическом режиме. Дело в том, что я привыкла нежиться в ванне часа по два. Особенно после таких вот пробежек, погонь и поднимания тяжестей. Это (ванна, конечно) очень расслабляет и, я бы даже сказала, просветляет. Только в ванной меня посещает чувство безопасности, как ни вздорно и ни банально это звучит, чувство полной изоляции от себе подобных. В гостиной, или в спальне, или на кухне ты все еще для них достижима: радио, телевизор, телефон. А в ванной… Конечно, можно и туда прихватить с собой сотовый… если хочешь испортить себе удовольствие.

Растеревшись полотенцем и нацепив махровый халат, я вернулась в гостиную и предложила Виктору последовать моему примеру. Он немного смутился — я прочла это в его глазах. Но потом, видно, решив, что никакой вольности в этом нет, пошел в ванную.

Лютиков спал. Я тоже была не прочь растянуться на своей удобной кровати и вкусить прелестей Морфея. Но памятуя о двух мужчинах в моей квартире, наоборот, решила взбодриться и отправилась на кухню готовить кофе. Оттуда же и позвонила в редакцию. Ответила обеспокоенная, как она сказала, «нашим исчезновением», Маринка. Я вкратце рассказала, что с нами приключилось, из уважения к ее ранимому самолюбию.

— Вечно тебе везет! — воскликнула она, услышав притчу о благородстве и взаимовыручке. — А Виктор?

— Моется в ванной, — мне почему-то захотелось подколоть ее.

Я ведь могла этого не говорить. Так нет же, ляпнула правду! Моя пробудившаяся привычка каверзничать и ставить таких вот сентиментальных барышень в тупик меня, впрочем, порадовала. Это свидетельствовало, что я пребываю в полной боевой готовности, даже не выпив чашки кофе.

— Как?.. — растерянно промямлила Маринка.

— Не смотрела, не знаю. Но, наверное, в этом он не сильно отличается от других людей, — иронизировала я, — а вообще-то кто его знает. Я могу тебе рассказать, как это делаю я. Вначале…

— Бойкова, — послышался ее сердитый голос, — твоими байками…

— …бойкими?

— …сыта по горло. Тут, между прочим, тебе звонили, — принялась она тихо и вежливо мстить, — интересовались, не появилась ли ты в редакции.

— Кто?

— Не представился. Мужской голос. И кажется, не предвещающий ничего доброго.

— Да ты что! — усмехнулась я, хотя на душе у меня заскребли кошки.

Этот брюнет на невзрачной серой «копейке» с суперсильным двигателем запросто мог сообщить по мобильному номер моей машины своим приятелям. Имея связи в милиции, без особого труда можно быстренько вычислить владельца машины, а значит, и все другие мои реквизиты, включая номера домашнего и мобильного телефонов.