Козыри богов(СИ)

- Вот как... Но я не могу уйти отсюда. Здесь моя женщина, здесь мой сын.

- Мне жаль тебя огорчать, но их здесь нет, Светлый.

- Как это - нет?! Я своими глазами её сегодня видел!

- Ты видел не её. Нынче другая женщина носит её имя. Светлая лад-лэд-ди-ма Та не смогла благополучно разрешиться от бремени. Её дочурка тоже не выжила. Прости за скорбную весть.

- Дочурка? Разве не сын? - спросил я почти машинально.

- А тут уж дела государственные пошли. Совет решил: нельзя допустить, чтобы народ остался без почитаемой лад-лэд-ди-ма, а Парма - без наследника. Вот сообща и решились на подмену. Как записано в секретном протоколе, "не корысти собственной ради, а для поддержания порядку". Привели тайной тропой с дрогоута девушку, фигурой схожую. С тех самых пор лад-лэд-ди-ма якобы в знак скорби по тебе, ушедшему, лица никому не открывает. Ну и, сам понимаешь, инфант-лэд Тарди... Не твоей он крови, подменыш.

Та больше нет. Нет и никогда не будет. Я её никогда не увижу. Тогда зачем я здесь? Что мне до этого города? Ни мне он не нужен, ни я ему. Люди приспособились жить и без своего бывшего покровителя. Их быт устоялся. Они не хотят ни перемен, ни потрясений. Это естественно. За десять лет Олин Апри перестал быть человеком. Здесь, в Парме, он стал легендой, божеством, в других местах Ланелы - проклятием. И в том, и в другом случае прикасаться к нему опасно. Да и бессмысленно. Что ж, забудь о нём, Ланс из Реголата, и иди своей, новой дорогой. Со старой тоской в груди.

- Ну что ж, - вздохнул я. - Раз тут такие дела, то лучше мне уйти. Пожалуй, даже не прощаясь.

- Трудно это будет, - отозвалось А-Ту. - Генерал Петя привёл с собой два взвода скорострельщиков. Снаружи дожидаются. Вроде бы как для почёта. Приказано им сопроводить тебя в трапезную. А какие наставления сверх того им дадены, могу только догадываться.

- Понятно... Что ж, тогда я уйду отсюда другим путём. Узилище - пристрой. Что находится за стенкой?

- Поварня.

- Вот через неё и уйду. Только перед тем, как навсегда покинуть здешние места, хотелось бы с тобой ещё поговорить. Сейчас уже для этого нет времени. Где мы можем встретиться? Может, в едальне?

- Там тебя, лишь только хватятся, первочерёдно искать начнут.

- Тогда, может быть, у Мири Дозорова в доме?

- Нет, ни в городе, ни окрест тебе не укрыться. Выбирайся за стену, к воротам, что на закат. От них дорога идёт и через полсиля в лес заходит. А ещё через полсиля сосна приметная. Возле неё меня и ожидай. Сейчас я скажу страже, чтобы тебя не беспокоили, однако вскоре всё равно хватятся, так что поторопись.

А-Ту вышло. Я, не тратя времени даром, прорезал Мечом лаз в стенке, перебрался в соседнее помещение и, сделав ручкой остолбеневшим подле бурлящих котлов и скворчащих плит поварам, вышел через дверь. Чуть поплутав по коридорам терема, вышел на площадь возле стадиона и затерялся в празднично шумящей толпе.

Заходить в дом к Мире, где я квартировал, необходимости не было. Всё самое ценное - Меч, таинственный шарик, позналь Иденса и кошель с остатками денег - я постоянно носил при себе. Пока шёл по Парме, постоянно ловил на себе любопытствующие взгляды - события на стадионе очень некстати сделали мою особу чересчур популярной. Однако "врагом народа" меня ещё не объявили, а потому и задержать никто не пытался. Чтобы сбить возможных преследователей со следа, я вышел из города через северные, выходящие к реке ворота и прошёл до таможни. Сначала намеревался выйти вообще через восточные, но уж слишком большим получался крюк, который пришлось бы давать вокруг города.

Таможенники - не гвардейцы, и дисциплинка у них, как я убедился, ещё та. Вот и сейчас башня пустовала. Все отправились в город, на праздник. Мой челн преспокойно лежал возле стены. Я отнёс его на воду, загрузился и, никем не замеченный, отплыл вниз по течению. Впрочем, если кто-то и заметил, это даже лучше. В погоню по реке за мной отправиться не на чем, не на лодьях же! Поругаются да и махнут рукой на это дело.

Через несколько сотен метров, когда последние строения Пармы скрылись из вида, я причалил к берегу, спрятал байдару в кустах, а потом прямиком по лесу добрался до указанной А-Ту дороги. К этому времени уже начинало смеркаться, но сосну, о которой шла речь, я успел найти и удобно обосновался недалеко от неё в густых зарослях ельника. Дорога оказалась совсем новой, малоезженой. Её мостили толстыми стволами деревьев вдоль, а потом другими, потоньше - поперёк.

Ждал я довольно долго. Уже совсем стемнело, когда со стороны Пармы показался двигающийся огонёк. Когда он приблизился, то оказался дорожным факелом на передке небольшого фургона, влекомого двумя волами. Колёса дробно тарахтели по брёвнам дороги, промежутки между которыми ещё не успели забиться землёй. Волами правил крестьянин по имени Ликки. Напротив сосны он остановил повозку. Дверца фургона отворилась.

- Светлый, это я, - услышал я голос своего бывшего адъютанта.

Я вышел из своего укрытия и, провожаемый более чем удивлённым взглядом Ликки, присоединился к А-Ту, которое тут же дало распоряжение вознице: