Козырные тузы

Команды экспертно-системной программы неслись по макроатомным переключателям. Подпрограммы, призванные имитировать человеческое мышление и написанные с таким расчетом, чтобы могли в определенных рамках модифицировать себя, начали перестраиваться в более эффективную последовательность. Травничек был гением программирования, но ему недоставало терпения доводить свои программы до совершенства, поэтому они получались, как правило, запутанными и сверх усложненными. Андроид быстро подредактировал код своего творца и почувствовал, как его системы заработали эффективнее, параллельно он оценивал программу, которая ждала своего часа в его электронном мозгу. «Всякая всячина» занимала уйму места и, судя по всему, представляла собой отвлеченную, беспорядочную и бессистемную попытку воссоздать человеческий характер. По всей видимости, Травничек написал ее затем, чтобы андроид обращался к ней, если не сможет разобраться в тонкостях человеческой мотивации. «Всякая всячина» была громоздкой, неудачно скомпонованной, а сам код изобиловал поправками и явными противоречиями. Куда разумнее было бы разбить эту программу на подпрограммы и вставить их в тот участок основной программы, который отвечал за общение с людьми. Эффективность подобного решения не вызывала у андроида никаких сомнений — и он последовал ему.

Будь он человеком, в эти мгновения он наверняка утратил бы контроль над собой. Но он был андроидом и поэтому уверенно сохранял заданный курс, несмотря на то что мозг его пылал, словно миниатюрная сверхновая, в огне записанных машинным языком человеческих переживаний. Его восприятие окружающего мира, более сложное, чем у людей, и включающее в себя инфракрасный, видимый и ультрафиолетовый диапазоны вкупе с радиолокационным изображением, вдруг померкло в сравнении с безбрежным океаном человеческих страстей. Любовь, ненависть, вожделение, зависть, страх, жажда превосходства — все сплелось в мозгу Модульного человека в ошеломляющий аналоговый узор.

Между тем он продолжал свой полет, наращивая скорость до тех пор, пока в ушах у него не заревел ветер. Ожили инфракрасные рецепторы. Гранатометы на плечах завертелись и сделали по пробному выстрелу в небо. Радар начал поиск по крышам домов и улицам, заодно фиксируя движение воздушного транспорта; электронный мозг андроида принялся сопоставлять радиолокационное изображение с тем, что уже было создано ранее, и выявлять расхождения.

С изображением Эмпайр-стейт-билдинг явно происходило что-то не то. Большой объект взбирался по его боку, а вокруг золотого шпиля вилось еще несколько меньших, размером с человека. Андроид сопоставил этот факт с информацией, хранившейся в его базе данных, и изменил курс.

По стене здания взбиралась сорокапятифутовая обезьяна, та самая, которая, судя по информации из базы данных андроида, жила в зверинце при Центральном парке до тех пор, как ее обнаружили разгуливающей по парку девятого ноября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, когда во всем Нью-Йорке отключилось электричество. На запястьях у обезьяны болтались обрывки цепей, а в кулаке она сжимала хорошенькую блондинку. Вокруг них носились летающие люди. К тому времени, когда андроид оказался рядом с ними, толпа тузов стала довольно плотной и напоминала небольшое электронное облако, размазанное вокруг скалящего зубы мохнатого ядра. В воздухе стоял гул реактивных двигателей, крыльев, силовых полей, пропеллеров, вулканических выбросов. В обезьяну были нацелены пистолеты, жезлы, лучеметы и менее узнаваемые виды оружия, но ни одно из них не было пущено в ход.

Обезьяна с тупым упорством продолжала карабкаться вверх. Ее когти скрипели по стеклу. Изнутри небоскреба доносились приглушенные крики страха.

Андроид синхронизировал свою скорость со скоростью пернатой и когтистой женщины с двенадцатифутовыми крыльями. Судя по его данным, ее звали Соколицей.

— Он уже второй раз за этот год сбегает, — сообщила она. — И каждый раз хватает какую-нибудь блондинку и лезет с ней на Эмпайр-стейт-билдинг. И почему его так тянет на блондинок, интересно знать? — И крылатая женщина тряхнула роскошной каштановой гривой.

— Почему никто ничего не делает? — спросил Модульный человек.

— Если мы подстрелим обезьяну, она может раздавить девушку, — пояснила Соколица. — Или уронить ее. Обычно Великая и Могучая Черепаха просто разжимает шимпанзе пальцы и опускает девушку на землю, а потом мы пытаемся сбить обезьяну. Она обладает способностью к регенерации, так что можно не бояться ее ранить. Но Черепахи что-то нет.

— Думаю, я понял, в чем проблема.

— Эй, кстати, а что у вас с головой?

Андроид ничего не ответил и включил генератор поля нематериальности. Внутренняя энергия хлынула в n — мерное пространство. Модульный человек изменил курс и устремился к обезьяне. Она оскалила зубы и зарычала на него. Андроид спланировал точно на мощную лапу, которая сжимала белокурую девушку, и его рецепторы передали ему картину в духе импрессионистов: всклокоченные светлые волосы, залитое слезами лицо, молящие голубые глаза.