Козырные тузы

Джеймс приблизился так, что их разделяли всего несколько дюймов, он заметил испуганный взгляд проститутки и был уверен, что в его глазах она видит собственную гибель. Только не торопиться! Медленно-медленно он наполнил ее разум и тело. Она превратилась в кричащий, корчащийся сосуд для вязкой черной жижи его смерти.

Астроном простонал и упал на девицу ничком, заставив Спектора резко выйти из своего транса. Теперь старик зубами и когтями рвал мертвое тело. Джеймс отступил назад и закрыл глаза. Никогда прежде он не наслаждался самим актом убийства, но сейчас удовольствие и облегчение, затопившие его, оказались столь громадными, каких он и представить себе не мог. Он обуздал свою силу, впервые за все время заставил ее служить себе. И он осознавал, что ему не обойтись без Астронома, если он хочет испытать это снова.

— Ну как, еще не передумал меня убивать? — Обессиленный старец сполз с мертвого тела. — Полагаю, пистолет все еще у тебя в кармане. Выбор за тобой: или убей меня, или прими вот это.

Он поднял на ладони медную монету.

Спектор знал, что, в сущности, у него нет никакого выбора. Все сомнения перечеркнуло то, что он только что испытал. Он без колебаний взял монету.

— Да ну, в Нью-Йорке все носят с собой пистолеты. В этом городе полно всякого сброда.

Астроном громко рассмеялся, и его смех эхом отозвался от каменных стен.

— Это всего лишь первый шаг. С моей помощью ты вознесешься на такие вершины, о каких никогда не мечтал. С этой секунды нет больше Джеймса Спектора. Мы, принадлежащие к кругу избранных, станем называть тебя Несущий Гибель. Для тех, кто перейдет нам дорогу, ты будешь смертью. Молниеносной и безжалостной.

— Несущий Гибель. Мне нравится, как это звучит. — Он кивнул и спрятал монетку в карман.

— Доверяй только тому, кто покажет тебе такую же монету. Отныне твои друзья и враги предопределены. Сейчас можешь поспать, если хочешь. Завтра мы продолжим твое обучение.

Астроном подобрал мантию и покинул двор.

Спектор потер виски и поплелся обратно в здание. Боль снова напомнила о себе. Он примирился с ней, даже полюбил ее. Боли суждено стать источником его силы и свершений. Он вытянул из колоды дикой карты пиковую даму и пережил ужасную смерть, но случилось чудо. Тот кошмар, что жил внутри него, станет его даром миру. Возможно, миру этого будет недостаточно, но ему — вполне.

Он свернулся калачиком у постамента статуи в фойе и заснул.

Джуб: четыре

«Jube: Four»

На третьем этаже «Хрустального дворца» размещались комнаты, которые Кристалис оставила для себя. Она ждала его в викторианской гостиной, сидя в обитом красном бархатом кресле за дубовым столом. Когда Джуб вошел, женщина сделала ему знак садиться. Она не любила терять время попусту.

— Ты возбудил мое любопытство, Джубал.

— Понятия не имею, о чем ты, — отозвался Морж и присел на краешек стула.

Кристалис открыла старинный атласный кошелек, извлекла из него пригоршню драгоценных камней и разложила их на белой скатерти.

— Два звездчатых сапфира, один рубин и один безупречный бело-голубой алмаз, — перечислила она своим сухим холодным голосом. — Все неграненые, все высочайшего качества, ни одного меньше четырех карат. Камни появились в Джокертауне в течение последних шести недель. Любопытно, ты не находишь? Каковы твои мысли на этот счет?

— Не знаю, — ответил Джуб. — Я буду держать ушки на макушке. А ты не слышала о джокере, который может сжимать алмаз до тех пор, пока камень не превратится в кусок угля?

Он блефовал, и оба знали об этом. Кристалис подтолкнула к нему сапфир мизинцем левой руки, прозрачным, словно стекло.

— Вот этот ты отдал уборщику за шар для боулинга который он нашел на свалке.

— Угу, — сказал Джуб.

Шар был бело-лиловый, сделанный специально для какого-то джокера: с шестью отверстиями, расположенными по кругу. Ничего удивительного, что он оказался на помойке.

Кристалис поддела мизинцем рубин, и он чуть проехался по скатерти.

— А этот оказался у полицейского делопроизводителя. Ты хотел посмотреть протоколы, касающиеся похищенного из морга тела, а также все, что у них было по этому потерянному шару для боулинга. Не подозревала, что ты питаешь такую страсть к боулингу.

Джуб хлопнул себя по брюху.

— По-твоему, я не похож на любителя кеглей? Да я обожаю покатать шары и пропустить стаканчик-другой!

— Ты в жизни не ступал на дорожку для боулинга и вряд ли отличишь шар от кегли. — Кости ее пальцев ни разу еще не выглядели столь угрожающе, как сейчас, когда они подняли алмаз. — А этот камень перекочевал к Джону Дарлингфуту по прозвищу Дьявол в моем собственном красном зале. — Она покатала камень в прозрачных пальцах, и мышцы ее лица искривились в недоброй ухмылке.

— Он принадлежал моей матушке, — выпалил Морж.

Кристалис фыркнула.