Краболов

— Я кончаю. Этих мерзавцев мы должны прикончить!— С этими словами он спустился с возвышения.

Все старательно захлопали.

— А это у него хорошо вышло! — пошутил кто-то сзади.

Все расхохотались.

Кочегар обливался потом больше, чем когда он орудовал лопатой в разгаре лета. Он не чувствовал под собой ног. Спустившись, он спросил товарищей:

— Что я там наговорил?

Студент похлопал его по плечу и засмеялся:

— Молодец, молодец!

— Это все ты виноват. Нет чтобы помочь мне...

— Мы все ждали сегодняшнего дня. —  На возвышении стоял подросток лет пятнадцати-шестнадцати. —  Вы не знаете, как мы страдали, как нас истязали да полусмерти. По ночам мы кутались в наши тонкие одеяла, вспоминали о доме и плакали. Спросите всех, кто здесь собрался, —  нет ни одного, кто бы не плакал каждый вечер. Нет ни одного, у кого бы на теле не было свежих ран. У нас есть такие, которые бы наверняка умерли, протянись такая жизнь еще хоть три дня. В нашем возрасте в тех семьях, где есть хоть немного денег, ходят в школу, беззаботно играют, а мы здесь на краю света... —  Голос у него стал хриплым. Он запнулся и, как прибитый, замолчал. —  Но теперь все хорошо!

Взрослые нам помогут, и мы сможем отомстить этим ненавистным негодяям...

Эта речь вызвала гром аплодисментов. Некоторые пожилые рыбаки хлопали изо всех сил и украдкой вытирали глаза.

Студент и заика записали всех по именам. Потом обошли всех, беря письменную клятву. Рыбаки прикладывали личные печатки.

Было решено, что двое студентов, заика, «Не заносись», Сибаура, трое кочегаров и трое матросов пойдут в капитанскую каюту с «требованиями» и «клятвой», а в это время остальные устроят на палубе демонстрацию.

Участники стачки не были разбросаны по разным местам, как на суше, и почва была достаточно подготовлена, поэтому все пошло очень гладко. Трудно даже поверить, как гладко.

— Странно, что этот дьявол не показывается!

— А я думал, что он пустит в ход свой револьвер.

По сигналу заики все триста человек три раза прокричали:

— Да здравствует стачка!

— Небось мерзавец инспектор, слушая нас, трясется, — засмеялся студент.

Делегация отправилась в капитанскую каюту.

Инспектор встретил представителей с револьвером в руке.

По виду капитана, начальника чернорабочих и начальника цеха сразу можно было догадаться, что они о чем-то совещались. Инспектор был вполне спокоен. Когда рыбаки вошли, он засмеялся:

— Затеяли дело!

Снаружи триста человек, сгрудившись, кричали и топали ногами.

Инспектор тихо сказал:

— Надоели!

Выслушав взволнованных представителей, он только для проформы взглянул на «требования» и на «клятву» трехсот человек.

Не пожалеете? — спросил он обескураживающе спокойно.

— Дурак! — крикнул заика с таким видом, точно готов был дать ему кулаком в нос.

— Вот как! Значит, не пожалеете? —  повторил инспектор.

Потом, несколько другим тоном, прибавил:

— Ну, слушайте. Не позже завтрашнего дня я дам вам благоприятный ответ.

Не успел он это сказать, как Сибаура выбил у него из рук револьвер и ударил кулаком в лицо. Инспектор, ахнув, закрыл лицо рукой, а заика ударом круглого стула, похожего на гриб, сбил инспектора с ног. Тот зацепился за стол и рухнул на пол. Стол опрокинулся на него, перевернувшись кверху ножками.

— «Благоприятный ответ»... Не шути, негодяй! Ведь дело идет о жизни...

Сибаура угрожающе расправил широкие плечи.

Матросы, кочегары и студент остановили обоих. Окно каюты со звоном разбилось. Снаружи ворвались крики:

— Убить его!

— Прикончить!

— Бей его!

Капитан, начальник чернорабочих и начальник цеха забились в угол и стояли там, оцепенев. На них лица не было.

Дверь треснула, и в каюту вломились рыбаки, матросы и кочегары.

«Избить инспектора! Разве это возможно?» —  думали они раньше. А теперь они это сделали. Ведь даже револьвер, которым им угрожали, не выстрелил. Все возбужденно шумели. Представители обсуждали дальнейшие меры. «Если не последует благоприятного ответа, мы им все припомним», — думали они.

Смеркалось. Вдруг рыбак, стоявший на страже у люка в кубрик, увидел миноносец. Он взволнованно побежал в «нужник».

— Пропали!

Один из студентов подскочил, как пружина. Он мгновенно побледнел.

— Ошибаешься! — засмеялся заика. — Если мы хорошо объясним офицерам наше положение и наши требования, они поддержат нас, и наша забастовка завершится благополучно. Это ясно!

Остальные поддержали.

— Разумеется, так и будет!

— Это же наш военный флот! Это наши друзья, друзья народа!

— Нет, нет... —  Студент замахал рукой. Его губы дрожали, как будто его хватил удар. Он заикался. —  Друзья народа? Нет!

— Не дури! Военный флот! Военный флот —  не друзья народа? Что за ерунда!

— Миноносец!. Миноносец!

Слова студента потонули в общем шуме. Все бросились из «нужника» на палубу и дружно крикнули:

— Да здравствует военный флот империи!