Краденая магия. Часть 1

— Господин майор, абитуриент молодой князь Огинский-Зотов прибыл по вашему вызову! — доложил я, переступив порог — нужную формулировку мне заранее подсказал Фу.

— Ну что же вы так, молодой князь?! — сразу с упрека начал майор.

Нет, ни о каких таких соболезнованиях в связи с кончиной Сергея Казимировича речь Алексеев вести явно не собирался.

— Прошу прощения, господин майор: как именно — так? — не дождавшись пояснения, вынужден был уточнить я.

— Только подали заявление о зачислении в корпус — и уже грубо нарушаете правила внутреннего распорядка, — соблаговолил сообщить хозяин кабинета.

Говорил он тихо, почти шептал — и, дабы хоть что-то разобрать, мне так и хотелось перегнуться через широкий стол.

— Не понимаю, о чем это вы говорите, господин майор! — «включил дурачка» я.

— Когда вы станете имперским офицером — если станете, я хотел сказать — вся ваша жизнь будет подчинена Уставу, — менторским тоном продолжил Алексеев, проигнорировав мое притворное недоумение. — А Устав, сударь, сие не просто бумажка! — заметно повысил он голос, с шепота при этом ухитрившись не сорваться. — Строки оного писаны кровью и маной солдат, офицеров и генералов — верных слуг Его Величества Императора! — словно призывая самого Бориса VIII в свидетели своих слов, майор на секунду полуобернулся к портрету монарха за своей спиной. — Наши корпусные правила внутреннего распорядка — конечно, документ попроще, — вроде бы слегка убавил Алексеев уровень пафоса затем. — Но сие вовсе не означает, что их можно нарушать направо и налево! И те, кто сего не понимает, нам здесь совершенно не нужны — как не нужны Империи офицеры, плюющие на Устав! — нет, не убавил…

— Прошу меня извинить, господин майор, но я по-прежнему не понимаю, какое отношение сие может иметь ко мне, — решил пока что твердо стоять на своем я. Ну и ввернул вычурное «сие» — для пущей официальности. — Нет, про необходимость соблюдения Устава — а равно правил — все предельно ясно. Но о каком нарушении идет речь?

— Ну вот, сударь, вы еще и упорствуете, — вздохнул заместитель начальника корпуса. — Сие уже совсем никуда не годится! Речь, разумеется, о вашем нахождении в жилой комнате, занимаемой молодой графиней Воронцовой — без надлежащего на то оной молодой графини дозволения. Здесь минимум двадцать баллов штрафа, сударь! А уж с учетом того, чем именно вы изволили в сей комнате заниматься… Еще столько же, я полагаю! Добавим сюда ваши нынешние запирательства — оные потянут на дюжину баллов… Признаться, за сим уже не вижу никакого смысла тратить на вас время на испытаниях — едва ли с подобным балластом вы наберете проходной балл!

Ну, вот и все. На улицу с волчьим билетом, как и предсказывал кадет-вестовой. Догадлив оказался черномундирник. Или… уже знал о принятом начальством решении?

«Отпирайтесь!» — раздалось внезапно у меня в голове.

— Что? — от неожиданности я произнес это вслух.

«Отпирайтесь, сударь! — повторил проснувшийся вдруг Фу. — Все отрицайте! Тяните время!»

«Зачем его тянуть-то?» — мысленно вздохнул я.

«За шкафом! Делайте, как вам умные духи говорят, иначе — фиаско!»

— Что вы сказали, сударь? — подслеповато прищурился на меня между тем Алексеев.

Ладно, терять мне уже все равно, по ходу, было нечего.

— Снова прошу прощения, господин майор, но вынужден предположить, что вас ввели в заблуждение! — наспех соображая, проговорил я. — Я… отнюдь не нарушал правил внутреннего распорядка. И, разумеется, не был в комнате молодой графини! Рядом — находился, сего не отрицаю. Но внутрь не заходил. В той же комнате проживает моя хорошая знакомая, воспитанница покойного князя Сергея Огинского госпожа Морозова. Я ожидал ее. Для… для философской беседы, — не очень удачная идея, согласен, но что уж выпрыгнуло, то выпрыгнуло — в конце концов, я импровизировал. — Снаружи, у двери. Именно там на меня и наткнулась Милана Воронцова. Возможно, ей и впрямь показалось, будто я выхожу из комнаты. Но сего не было!

— В самом деле? — недоверчиво вздернул седые брови заместитель начальника корпуса. — Но молодая графиня доносит, что вы находились именно внутри. И занимались там с госпожой Морозовой вовсе не философской беседой!

— Молодая графиня ошиблась, — сделав каменное лицо, твердо повторил я. — Или же… — не договорил умышленно. Сказано же: тянуть время! Вот я и…

— Что «или»? — быстро спросил Алексеев.

— Господин майор… Я бы не хотел выдвигать необоснованных обвинений… Но видите ли… Отношение к моей персоне со стороны Миланы Воронцовой никак не назвать равнодушным. Не мне судить о характере этого небезразличия, но, возможно, увидев меня с госпожой Морозовой — повторюсь: в коридоре, а вовсе не в комнате — молодая графиня была этим… скажем так, огорчена. И в запале сочинила про мнимое нарушение… Но повторю: я все же склоняюсь к тому, что со стороны Миланы Воронцовой это была просто досадная ошибка, — совсем уж зарываться, переводя стрелки на доносчицу, мне, пожалуй, все же не следовало.