Краденая невеста 2

Видно, она считает такое проявление чувств слишком большой вольностью в присутствии семьи. Но тоже, как и ее супруг, не произносит ни слова. Просто опускает взгляд в тарелку перед собой.

– И мои братья. Бадрид, старший и самый мудрый.

Мужчина с изуродованным лицом кивает. Рассматривает меня с явным интересом. Но под его взглядом хочется съежиться. Все же он кажется мне взглядом хищника. Пугающий. Глубокий, как пропасть. Как чернота, которая способна проглотить.

– Арман!

Второй брат поднимается, называя свое имя сам. Даже протягивает мне широким жестом руку. Правда, тут же одергивает ее, поймав свирепый взгляд Давида.

А вот в его глазах явно горят искры веселья. Ощущение такое, что вся ситуация его забавляет.

– Чего держишь жену на ногах?

Двигается к нам. Отодвигает один из стульев во главе стола.

– Измором голодным взять хочешь?

– Это моя прерогатива!

Ноздри Давида раздуваются.

Выдергивает из рук брата стул. Выпускает мою руку. Относит его к стене, возвращаясь с новым.

– Прошу, Саида. Разделим праздничную трапезу с семьей.

Мы садимся рядом во главе стола, как и положено молодым.

Официанты, которых я раньше не замечала, начинают суетиться. Наполняют тарелки ароматными явствами. Наливают игристое вино в бокалы.

– Поднять бокал за счастье и здоровье молодых доложен я сам? А так же пожелать молодой семье благополучия и богатого здорового потомства? Что ж. За молодых! И пусть наш брак будет долгим и счастливым! Пусть моя супруга подарит мне много здоровых детей!

Давид сам поднимает бокал. Вкладывает мой мне в руку.

Братья и мать Давида следуют его примеру. Правда, под гробовое молчание.

– Мне пора, – Карим Багиров вдруг резко поднимается из-за стола. – Много дел.

Аиша робко ставит уже было поднятый бокал обратно. Быстро опускает глаза, даже не взглянув на мужа.

– Твоя мать тоже не голодна , как и я.

Мать Давида тут же поднимается с места.

– На завтрак, или, хм… Вернее, этот странный обед, ей оставаться нет смысла. Но какое-то время Аиша поживет в этом доме. Небезопасные времена, знаешь ли, сын. Ее вещи скоро доставят.

Бросает на стол измятую салфетку. Они оба так и не притронулись к еде. Специально. Ярко продемонстрировали, что не признают этого брака и не собираются разделять с нами трапезу молодых.

– Я сама устроюсь в своей обычной комнате, – голос у матери Давида оказывается совсем не робким. Сильным. Грудным. Певучим. Хоть выглядит она и зажатой тенью грозного супруга.

– Не стоит меня провожать. Я все найду сама.

Они оба выходят. Замечаю, как Аиша поспешно сворачивает в один из коридоров. А за Каримом с грохотом захлопывается входная дверь.

– Он бы и разговаривать не стал! Или что? У тебя просто так здесь полон двор твоих людей? Знал ты все прекрасно. Отец не пропустил бы возможности нанести родственный визит. В котором его воля главное. А те, кто пошел против нее…

Деланно чистит идеально ухоженные ногти.

– Тому нет места, кроме как в парочке метров под землей, да, жених?

– Ты хочешь сказать, что вот этим вы выразили свою поддержку?

Давид явно не расслабляется.

– Нет. Не поддержку. Мы просто остановили армагедец, после которого ни хрена было бы не склеить. В том числе и твоих костей. А сказать я хочу, что у тебя красивая жена, малец. Очень красивая. Правда... Хм... Я мог бы ее перехватить! Да!

Самовлюбленно откидывает голову, почесывая подбородок.

– Если бы мне еще немного времени… Правда, красавица! Ну признай. Я ж тебя почти очаровал!

– Арман!

– Что не так? Боишься, что уведу? Не дергайся. У меня уже есть жена. Вторых жен не ищу. И третьих-пятых тоже! Так что… Считай, Ника тебя спасла от конкурента! Хотя… Если бы не Ника… Даже и не знаю. Смог бы ты себя спокойно так чувствовать рядом с твоей красавицей или нет… Все. Остынь! Сказал же! Ты в безопасности! Я уступаю дорогу!

– То есть, вы пришли с миром?

Облегчения в голосе Давида не чувствуется. И голос, и его поза говорит о том, что он до сих пор максимально напряжен. Готов броситься в любой момент. Напасть или защититься. Уж это, как получится.

– Да, – подтверждает Бадрид.

– С миром. И возможностью отбиться от людей отца, если он начнет лютовать.

– Хорошо, – Давид скупо кивает.

Молча пригубляет очередной бокал, вкладывая и мне в руки.

Но и я, как и он, не могу расслабиться!

Даже наоборот. Мое напряжение только нарастает.

Вряд ли все обойдется так просто. Багировы не похожи на тех, кто будет улыбаться, а после воткнут нож в спину. Их словам можно верить. И все же, вся ситуация не дает мне покоя.

– Но ты сам понимаешь, – продолжает Бадрид.

А я до побеления в пальцах сжимаю столовый прибор.

Так и знала. Наверняка есть какие-то «но». И очень серьезные.

– Империя и правда висит на волоске. Признаю, – Бадрид предупреждающе выбрасывает вверх руку.