Краденая невеста 2

Таким я Давида не видела! Даже не представляла!

Глаза горят одержимой яростью. Желваки играют на лице. Челюсть сжата.

От него исходит дикое бешенство. Глаза полыхают. Метают молнии!

Невольно вся сжимаюсь в комок. Хочется слиться с сидением. Исчезнуть! Вжаться в уже заблокированную дверцу.

Но… Бежать некуда!

– Куда? Куда ты хотела сбежать? К жениху своему недоделанному?

Давид врывается вовнутрь.

Просто валится на сидение рядом. Блокирует дверь, и…

От него исходит ярость просто на физическом уровне. Дыхание забивается где-то прямо в горле. Легкие сдавливает так, что становится нечем дышать!

Дергает меня на себя.

С яростью дергает обеими руками мою кофту.

Разрывает напополам.

С хрипом обхватывает руками мое горло.

– Ты моя жена, Саида. Моя. И ничья не чужая!

Пропечатывает меня горящим взглядом. Смотрит так, что оставляет ожоги.

– Моя!

Джинсы с треском разрываются. От них остаются только болтающиеся на ногах ошметки ткани.

– И я докажу тебе это!

– Давид. Не надо! Не….

Но он впечатывается в мои губы своим ртом.

Нет.

Это не поцелуй. Эта дикая, бешеная , бесконтрольная ярость в чистом виде.

Не целует. Не ласкает.

Он клеймит. Показывает свою власть. Подчиняет и порабощает.

Его дикая ярость ударяет мне прямо в грудь. С каждым мощным ударом его языка.

Сжигает. Расплавленным током начинает течь по венам. Ударяя в них бешеным пульсом. Заставляя задрожать.

Глаза распахиваются сами по себе, когда Давид вклинивается рукой мне между ног.

Толкается пальцем прямо в середину.

Сразу. Мощно. Яростно. Не обращая внимания на то, что я совсем сухая!

– Давид…

Бессильно выдыхаю, когда на миг он перестает терзать мой рот.

Задыхаюсь. Он совсем лишил меня воздуха. Забрал весь кислород.

Хватаю раскрытыми губами воздух. Чувствую себя, как рыба, выброшенная на берег.

– Не надо. Прошу…

– Ты моя, Саида. Ты. Принадлежишь. Мне!

Его пальцы жадно, дико толкаются у меня внутри.

Он добавляет второй. Третий.

Не дает мне привыкнуть. Расслабиться. Жестко бьет , высекая из глаз искры.

– Моя, твою мать!

Рычит перекошенными губами.

И снова набрасывается на мой рот.

Жадно. Властно. Заставляя внутри все взрываться снова и снова…

И…

Черт!

Мое тело сдается!

Меня насквозь начинают пробивать бешенные судороги. Внизу живота разгорается самый настоящий пожар!

В этом нет никакой любви. Никакой нежности.

Но мое тело отзывается. На него… На него одного… Единственного!

Влага выделяется так мощно, что уши закладывает от влажных хлюпающих звуков.

Сама не замечаю, как запрокидываю голову. Впиваюсь ногтями в его плечи. Сама поддаюсь ему. Сама начинаю дергать бедрами, насаживаясь на его пальцы…

– Давид…

Сдавленно хриплю в его рот, получив малейшую передышку.

– Твою мать, Саида. Твою ж. Мать.

Рычит, доводя меня до ослепления.

Прикусывает мою губы. И я с такой же яростью отвечаю ему. Вонзают в его губы зубами.

Но меня всю уже колотит. Сотрясает. Еще миг, и взрывает окончательно.

Так и продолжаю цепляться ногтями за его плечи.

А тело обмякает под его руками.

Искры из глаз и полная темнота перед глазами. Только его сверкающие запредельной яростью глаза. Перекошенные искусанные мной губы. Металлический вкус крови во рту. И дикие. Мощные, разрывающие меня судороги оргазма…

И…

Единственная мысль вспышкой проносящаяся в голове.

Он все-таки меня вернул!

А дальше…

Что будет дальше, я даже представить не могу! Ярость Давида так же сильна, как и его страсть!

Давид пересаживается на переднее сидение.

Выглядит так жутко, как будто восстал из самого настоящего ада! Ноздри раздуваются. Челюсти сжаты до хруста. На лице играют желваки.

С ужасом смотрю на него.

Смотрю, и… Не могу не любоваться.

Даже этой вот его дикой, безумной, запредельной яростью. Идеальными мужскими чертами лица.

Даже руками, которые крепко сжимают руль. Каждой черточкой. Каждым его вздохом.

Что будет потом?

Страшно представить.

Он рычит сквозь сжатые зубы, а я пошевелиться не могу.

Тело до сих пор, как выжатая тряпка. До сих пор потряхивает от его бешеного безумия так, что стучат зубы.

Впиваюсь руками в оббивку. Ногти сами прорезают кожу сидения.

Куда он меня везет? Что будет дальше?

Как он узнал? Как выследил меня?

Но все слова застревают в горле.

Просто смотрю на него распахнутыми глазами. Слова из себя выдавить не могу! Не замечаю даже, что мелькает за окном машины и куда мы едем!

– Приехали, – цедит Давид, резко останавливая машину.

Разворачивается ко мне.

Пронзает черным полыхающим взглядом, разворачивая все естество этими глазами. Они обещают мне все муки ада и даже больше!

Вздрагиваю, как от удара. Прикусываю губу до крови!

Что я знаю о Давиде? О его семье и их традициях? Способен ли он поднять руку на женщину? На свою жену? Запереть ее, как в темнице?

Во многих семьях, увы, это так. Женщина не считается человеком на равных с мужем. Он его вещь. Приложение в мужчине. Не имеющая права иногда даже слова сказать. Только когда ей прикажут или спросят. Месяцами не выходит из дома. Не имеет права ни на что!

У нас жестокие нравы.

Потому я и хотела вырваться. Стать свободной. Глотнуть воздуха. Выучиться и быть самостоятельной!