Краденая невеста 2

Твою мать. Что за хрень? И почему она голая?

– Ты просто обесчестил эту девочку, да, Давид? Ооооо, у тебя просто бешеный темперамент! Как на меня набросился? Обесчестил ее и чувствовал вину. Но я видела, как ты на меня смотришь! У нас с тобой все по-настоящему! Настоящие чувства!

Резко поднимаюсь на локте.

Черт! Да что творится с моим телом? Оно не слушается. Просто деревянное. Один рывок, а мне как будто все кости дробят!

– Лилит.

Окидываю ее безумным взглядом.

У меня галлюцинации? Я в каком-то отвратном бреду?

Она голая. Совсем. На диване в комнату за моим кабинетом. А на бедрах… Черт! Это у нее что? Кровь?

– Я вся твоя , любимый!

Улыбается. Мурлычет. А у меня волосы дыбом встают. Черт! Какого хрена я совсем ничего не помню?

– Давид! У нас прекрасные новости! Семья Лилит вернулась! Ох… Простите. Простите. Кабинет не заперт был, и мы…

Бред продолжается. Нет. Он развивается до невозможных размеров.

Мать вместе с отцом, родители Лилит и Омар застывают над постелью с открытыми ртами. Охренеть, как вовремя!

– Багиров…

В ярости цедит Омар сквозь сжатые зубы.

– Я тебя…

– Давайте выйдем. Нам всем надо успокоиться, – лепечет мать Лилоит, утаскивая своих мужчин под руки.

– А нам одеться и сообщить всем радостную новость!

Мурлычет Лилит, сияя, как новая монета.

– Конечно, лучше бы не так они все узнали, но… Дорогой! Это уже неважно! Главное, мы вместе!

Глава 20

– Это не могла быть она!

– Давид.

Бадрид с Арманом стоят надо мной. Как две тени. Два, на хрен, призрака. Над душой. Хотя, какая, на хрен, теперь у меня душа? Откуда ей взяться? Она там осталась. В той вспышке. Огненной. Которая взвилась до самого неба.

Тело одно , на хрен, осталось.

Только ради чего?

– Давид. Хватит.

Бадрид хватает за плечо. Крепко сжимает. Так, что рубашка на плече рвется.

Только я ни хрена не чувствую.

Мертвое это тело. Не живое. На хрена оно вообще осталось? На хрена все? Теперь? Когда ее нет?

– Ты так свихнешься. С ума сойдешь. Ты когда последний раз ел? Или выходил из номера?

– Идите на хрен. Оба. Свихнусь? Так не мешайте мне сходить с ума!

– Давид. Так нельзя. Нельзя, на хрен, понимаешь? Ты сутками напролет сидишь здесь и пьешь. Уже виски в стране не осталось. И… Прекрати уже смотреть эту запись бесконечно!

Арман подходит к ноуту. Пытается его вырубить.

Но слышит мое звериное рычание и дергается. Отступает.

– Все. Я не трогаю. Не трогаю, Давид. Но, твою мать! Прекрати это смотреть! Просто. На хрен. Прекрати!

Только взрыв.

Я ставлю его на повтор. Снова и снова.

Камеры внешнего наблюдения у общежития взорвались. Только вот это и осталось.

Я миллион раз увеличивал картинку.

Пытаюсь убедиться, что это не она.

Ее не было в той машине!

Не было и быть не могло! Она туда не садилась!

Какого хрена вообще моей девочке садиться в какую-то чертову машину? А перед этим приезжать в какую-то, на хрен, поганую общагу?

И вся остальная хрень.

Что она сбежала от охраны. Провела ночь…

В отеле. В номере, записанном на Шамиля Сабурова. Что он ее там ждал. Там даже его часы остались. И ее сережка. На смятой постели.

Что перед этим с моих счетов исчезли миллионы. И трасакция была проведена с моего личного ноутбука. Из кабинета. Именно тогда, когда в нем была Саида!

Какого. Хрена. Я. Должен всему этому верить?

И этим идиотским экспертизам, которые мне что-то там говорят про ДНК. Про кровь и ногти моей девочки, которые были обнаружены на месте взрыва. Про ее обручальное кольцо с датчиком, отслеживающим ее перемещения, которое тоже какого-то хрена оказалось там!

Это я свихнулся?

Нет! Ни хера!

Это они все. Все свихнулись.

Потому что ни одного из этих фактов не может быть!

Но все вокруг, словно сумасшедшие, повторяют мне этот бред снова и снова. Подсовывают какие-то записи. Доказательства. Документы.

На кой черт?

Они что?

Думают, я и правда по-настоящему свихнусь, если мне постоянно подсовывать этот бред и поверю? Тогда мне точно понадобится смирительная рубашка, если так.

– Давид.

– Нет.

Стряхиваю с плеча руку Бадрида.

– Нет. Ты, мать твою, не понимаешь!

Сам не замечаю, как мои руки оказываются на его горле.

– Не понимаешь, твою мать! Ты себя терял. Деньги. Свое место. На хрен, свою жизнь! Память. Но блядь. Бадрид. Ты хоть понимаешь, как это? Потерять свою женщину? Представляешь это? И что? Что ты хочешь? Чтобы я с этим смирился? Да? Вот так просто? Да я бы лучше тысячи пустынь прошел! Но не она! Не Саида!

– Не просто.

На плечо ложится рука Армана.

Резко разворачиваюсь к нему, поднимая безумный взгляд.

Наверное, впервые вижу его таким мрачным. Таким спокойным. Собранным.

Вот еще одно подтверждение того, что я, блядь, в какой-то реальности, которая, на хрен, за гранью!

– Я не знаю, что такое потерять свою женщину, Давид. Не знаю. Я охренеть, как не могу себе представить что ты можешь сейчас чувствовать. Я знаю. Ты сто раз бы лучше сдох, чем это, но… Твою мать, Давид! Я тоже не верю в этот бред! Про измены и про бабло с наших счетов! Не верю! Но все остальное…

– Мы провели тысячи экспертиз, Давид, – сзади тоном приговора стучит, лупит по вискам голос Бадрида.

– Тысячи. Она мертва. Ты должен это принять.