Краденая победа

Кунвар вскинул мушкет, целя в спину Санджара… И упал, из разорванной шеи с жутким бульканьем потекла кровь. Пратап выдернул штык из тела и бросился на помощь к товарищам. Но темесцы не приняли боя, видимо, убийство предателя спутало им все карты. Грамотно оторвавшись от наседающих бойцов Санджара, они отступили к кабинету, ставшему штабом мятежа.

— Пратап, ты сдурел? Зачем ты лейтенанта зарезал? — выражение лица сержанта Санджара не предвещало ничего хорошего.

— Во-первых, посмотри, куда выстрелила рибодекина, и что стало бы с вами, если б ты не скомандовал атаку. Во-вторых, темесцы его послушались, когда он скомандовал отойти. А в-третьих, прочитай-ка распоряжение адмирала, — из потайного кармана в Пратаповом камзоле появился свиток, покрытый торопливыми строками. Внизу стоял отпечаток небольшого перстенька, знакомый всем, кто воевал в войске адмирала Лала.

— Ага… Что ж, лейтенант Пратап, веди нас к женской половине. Насколько помню, ходы там широкие, противные, защищать будет нелегко.

Все пошло наперекосяк, а ведь так хорошо начиналось! Верные радже части были застигнуты врасплох — наверное, даже адмирал не успел прознать о мятеже. Может быть, и узнал, но предупредить своих уже не успевал. Его бойцы оказались рассредоточены по постам в разных концах дворца, в крепости, патрулировали город внизу. А большинство офицеров, оказавшихся во дворце, были лестью, подкупом или угрозами вовлечены в заговор. Среди них оказались даже многие ветераны войны — Бахадур не мог и предположить, что их можно использовать, а вот он, Фанцетти — додумался. По его, магистра, наущению принц Бахадур использовал недовольство… миром с Темесой. Кое-кто из них решил, что Бахадур лучше, чем Валладжах, сможет отстаивать интересы Джайсалмера. Наивные! Но эти глупцы — самые опасные, они вскоре поймут, что к чему. Нужно будет избавиться от них в первую очередь…

С солдатами еще проще. Ветеранов можно обмануть, сказав, что адмирал Лал поднял мятеж (тем, кто предпочел бы видеть Лала раджой, можно приказать громить «цепных псов труса-раджи», а предпочитающим Валладжаха — защищать законного правителя от узурпатора). А не воевавшей молодежи не нужно и того: им, в общем, плевать, кому служить, они выполнят все, что прикажут офицеры, а прикажут они… Вот именно. Потому, хотя даже задействованных втемную было не более полутысячи, а вовлеченных в сам заговор — и вовсе сотня, во дворце они оказались в большинстве… Да еще сосредоточенные возле покоев Бахадура, почти в самом центре дворца, а не разбросанные по всему огромному зданию, как вражеские солдаты. Вдобавок — внезапность, господа, внезапность. Она одна способна заменить все преимущества.

Вначале все шло, как по маслу. Немногие части, верные радже и оказавшиеся поблизости от покоев Бахадура, были вырезаны в самом начале. Отряды мятежников рассыпались по дворцу, атакуя из засады, внезапно нападая на посты, в тесных коридорах численное превосходство и даже мастерство фехтования значили немного. Мало что значило и умение попасть в противника с расстояния в триста копий, отличавшее ветеранов. Потери еще более ухудшили положение войск раджи.

А вот потом что-то изменилось. Верные радже воины на диво быстро поняли, что к чему. Поскольку численность в тесных коридорах особой роли не играла, во многих местах им удалось отбиться. Затем началась взаимная охота: побеждал тот, кто первым обнаружит противника, кто нападет внезапно и вовремя отступит, едва в дальнем коридоре раздастся звук шагов подкреплений. Тут с ветеранами Раммохана Лала могли равняться лишь темесцы, а их было всего полсотни. Не все, на кого положился Бахадур, оказались того достойны. Уж если дезертировал, убив напарника, поставленный охранять штаб солдат, что говорить о других? Пора вводить в дело последнюю часть, охраняющую штаб.

Фанцетти мерил шагами комнатку, пытаясь найти выход. Преимущество внезапности утеряно, если не придумать, чем его заменить, придется плохо. Куда запропастился этот Двадцать пятый пехотный полк, который Примас Аркотский и военное командование обещали прислать на помощь заговорщикам?.. Когда все кончится, подполковнику Меттуро перепадет от «сира магистра» пара теплых слов. Если, конечно, удастся свести дело хотя бы к ничьей.

— Вы что-то сказали, сир магистр?

Вестовой, Шакри. Из роты капитана Рудраки, вовлеченного в заговор первым. Именно эта рота была, с точки зрения мятежников, самой надежной, почему ее и поставили охранять штаб.

— Да. Шакри, передай Рудраки, чтобы поднимал роту. Мы снимаемся.

— А как же наши части? Мы же утратим управление, воины Валладжаха будут громить нас по частям.

— Они нас итак сомнут, если мы ничего не предпримем, — бросил Фанцетти. — А что принято делать с мятежниками, всем известно?

— Будь ты проклят! — сплюнул Шакри. — Это ты, фарангская собака, втянул нас во все это.

«Поосторожнее с язычком, недолго его и лишиться» — подумал Фанцетти, а вслух ответил: