Краденое счастье 2. Заключительная

Прошло несколько часов, прежде чем она вышла. Несколько тягучих, невыносимо длинных часов ожидания, в течение которых ему казалось, что он сходит с ума, представляя, что там ее любовник, и они в это время трахаются, или там еще кто-то… кого она прячет от Арманда… У Нины есть секреты, и она явно не собирается их раскрывать сама.

Вечером, когда она уложила Матео и вышла к Арманду на веранду, он тихо спросил.

— Ну как встреча с Джоном?

Все еще надеясь, что скажет правду. Вот сейчас все расскажет.

— Поговорили. Он сегодня улетает.

Надежда разбилась вдребезги и разлетелась на осколки.

— Поговорили?

— Да.

— И где говорили?

— В гостинице, конечно.

— Ясно.

Как быстро может погаснуть огонь внутри. Как быстро может превратиться в ледяное дыхание яда недоверия. Как красиво и красочно просто она лжет. И глазом не моргнет. Невинный взгляд, легкая улыбка, гладит его по щеке и тянется губами.

До боли в суставах хочется схватить ее за горло и вытрясти правду. Но внутри просыпается то самое чёрное, что жило всегда. Правда от нее уже не интересна. Арманд хочет найти свою правду. Ту, что от него скрыли. Выдрать ее наружу, выковырять с кровью.

Восторг исчез, по венам разливается разочарование. И нет ничего настоящего… Все картонное, бумажное, песочное. Хорошо не может быть долго. Всему хорошему приходит конец.

А плохое множится в геометрической прогрессии. Какие-то мелкие настораживающие штрихи, неуловимые детали, вдруг складывающиеся в половинчатый пазл и начинающие сводить с ума.

Нина ушла с Мати гулять, а он вошел в ее комнату… Обыскал ящики, сумку, шкафчики. Ничего подозрительного. Все эти вещи они купили с ней вместе. Он купил ей, чтобы видеть ее красоту в достойном обрамлении.

Зашел в ванну… Долго смотрел в зеркало на свое отражение. У женщин есть много причин лгать. И они не обязательно ужасны.

У нее ведь была личная жизнь и до него. Были другие мужчины. Она тоже знает о нем далеко не все.

Опустил взгляд на раковину и отвернулся, чтобы выйти, но вдруг остановился. Пока еще не понял, что именно его остановило. Потом сделал шаг к раковине и взял в руку расческу. Снял один волос, затем другой, посмотрел на свету — корешок на одну фалангу мизинца имеет совсем другой цвет. Не черный. Каштановый с рыжеватым оттенком. Протянул руку к очкам… и зачем-то надел их на переносицу и тут же вздрогнул. Снял и снова надел. И снова снял. Какого хрена?! Что за… Он не понимал, что сейчас происходит, но ничего не изменилось, что в очках, что без них Альварес видел одинаково. Обычные стекла. Не увеличивают и не уменьшают. Тогда зачем они ей? Эти сраные очки? Волосы, хрен с ними. Все женщины красят волосы… но очки, которые ничего не меняют, уже нонсенс. Бутафория. Как декорации на спектакле. Что еще в ней является костюмом?

Вернулся к сумочке и достал ее паспорт. Долго и внимательно изучал. Положил обратно. Какое-то время сидел на ее кровати, обхватив голову и смотрел перед собой.

Как интересно… обычно женщины хотят выглядеть лучше, красивее, соблазнительней, но не она… Такое впечатление, что Нина стремится выглядеть хуже. Как будто что-то прячет. И Альваресу нужно знать, что именно она прячет под поддельной внешностью или даже личностью.

Сделать дубликат ключа не составило труда.

Какие-то полчаса, и ключ уже лежал у Альвареса в кармане. Обжигал через ткань, словно горящий уголь.

Глава 20

— Что с тобой?

Кладет голову на плечо, гладит по груди, а его передергивает, и ощущение мерзкое. Хочется обнять ее, хочется притянуть к себе, а перед глазами дом этот, расческа, очки.

— Так просто, о суде думаю.

— А что суд? Тебя оправдают. Ты разве сомневаешься?

Приподнялась и провела костяшками пальцев по его щеке.

— Думаешь?

— Уверена. Это же ты. Арманд Альварес. Звезда. Самый красивый спортсмен в мире! Самый красивый мужчина в моей жизни!

И у него сдают нервы, они просто рвутся, как натянутые до предела канаты. Он переворачивает ее на спину, нависая сверху.

— Куда ты ездила? Не к Джону… я знаю, что не к нему. Где ты была, Нина?

Смотрит прямо в душу, не моргая. Ресницы длинные подрагивают слегка, и он видит в ее глазах свое отражение. Бледный, дерганый, сожравший себя за несколько дней молчания.

— Ты следил за мной?

Упирается руками ему в плечи.

— Да… я поехал следом. Я хотел убедиться, что ты уйдешь от него… Но какая на хрен разница, если ты поехала не к нему. Что это за дом? Кто там живет?

Вырвалась из его рук, встала с постели совершенно голая, набросила на плечи тонкий халат, отошла к окну. И она уже давно не кажется Арманду угловатой, невзрачно серой мышью. Нет. Ее походка, осанка, ее безупречное тело вылеплены как будто из фарфора. Она сама грация, она изыскана, воспитана. Или он настолько на ней помешан, что не видит больше ни одного изъяна.

— Я хочу знать, где ты была?!

— А я не хочу тебе отвечать!

Заявила нагло и принялась одеваться. Вначале его как-то не задело, вначале просто смотрел, как натягивает на себя трусики, как застегивает лифчик. Хочет уйти из спальни… Ни хрена. Отмолчаться не выйдет. Не в этот раз. Встал с кровати, натянув трусы и штаны, пошел следом за ней.