Краденое счастье

Никто не руководил этим походом, никто не указывал, на какую улицу сворачивать: инвалиды шли к Кремлю сами собой, не задумываясь, как река течет к устью, как жизнь идет к смерти, как мошенник – к бюджетным деньгам. Калеки сыпались из прорех города, и вскоре их толпа запрудила улицы. Машины приветственно и покаянно сигналили: кто-то пустил слух, что безногие – жертвы автокатастроф. Продавщицы ларьков совали сигареты и стаканчики с кофе – от хозяина проклятого не убудет! А будет ругаться, так уволюсь, и все дела, пусть сам на жаре в палатке круглые сутки вкалывает.

Вскоре в гуще первых рядов появились Жириновский и Зюганов.

Зюганов вручал инвалидам красные гвоздики и тревожился в телекамеры:

– Сегодняшний марш попавших под колеса… нет, под молох перестройки и дикого рынка… Руками этих людей, – вручая гвоздику безрукому Паше, говорил Зюганов, – были возведены предприятия, прорыты каналы, построена великая страна. А теперь они унижены!

– Нет, вы видите, да? – шумел Жириновский. – Вот! Вот вам результат! А я говорил! Я давно говорил! Но меня не слушали! Россия вымирает! Вымирает Россия! Кто завтра будет пахать на нас? В смысле на Россию? Эти калеки? Эти уроды? Только что сообщили. Я только что узнал. Женщина-инвалид убила Путина. Но это был не Путин – он сейчас в Сочи, я сам только что оттуда. Это был его двойник. Поэтому я не волнуюсь. Поэтому я сейчас с народом. Но сам факт. Народ так выродился, что убить некому. Посылают женщину. Инвалида. Вы сделайте президентом Жириновского, и через год я так подниму зарплаты, что народ станет здоровым. Физически и нравственно. Безногих не будет. У безруких от высоких зарплат руки отрастут. Это нормально!

Подходы к Красной площади оказались заблокированы бронетехникой.

– А ну, пропускай! – кричали инвалиды, стараясь перекрыть шум вертолетов, круживших над Кремлем.

Жириновский втащил на бронетранспортер безрукого Пашу.

– Думе нужны инвалиды! – кричал Жириновский. – Коммунистам руки надо поотрывать. Чтоб не голосовали против. И ноги – чтоб не покидали зал заседаний. Фракция «Русский инвалид». Вот что нужно Думе. И я ее возглавлю. А лидером будет вот он!

От перспективы стать думским лидером Паша забыл, зачем пришел.

– Руки чиновникам вообще не нужны! – шумел Жириновский. – А особенно сенаторам. Чтоб не занимались рукоблудством. А то они все сидят, вроде как на спикера смотрят, а руки – под столом. Деньги бюджетные дрочат. Перекачивают в офшоры. А на местах – я ездил, я знаю – на эти деньги фейерверки устраивают. А инвалиды – без пенсий. И вот они идут на Москву. Вот ты зачем пришел на Москву, скажи?

И Жириновский сунул микрофон под нос безрукому Паше.

Паша подумал и вспомнил. Он подался вперед и зашумел в микрофон:

– Нашу Любовь убили!

– Видите, коммунисты, яблочники всякие предали любовь народа! – прокомментировал Жириновский.

Паша пошире расставил ноги и, набрав воздуха, прокричал из последних сил, дав под конец петуха:

– Люди! Любу-инвалида в Кремле убили! Замочили в сортире из именного оружия.

Этот крик, многократно усиленный микрофонами, ядерным грибом накрыл город.

Тележурналисты, только что готовившие стендапки о покушении на Путина и стрельбу, произведенную неизвестной инвалидкой, мигом сделали выбор между официальными заявлениями Федеральной службы охраны и гласом народа в пользу последнего. Народ не врет! Чего не скажешь об официальных заявлениях. В стендапках срочно поменялись местами слова «Кремль» и «инвалид». И через минуту с экстренным сообщением вышли телевизионные спецвыпуски. Когда сообщение об убийстве девушки-инвалида по имени Любовь прозвучало по Евроньюс и Сиэн-эн, Каллипигова, сосредоточенно глядевшего в экран установленного в джипе телевизора, пронзила мысль. Каллипигов, с комсомольской молодости привыкший ориентироваться на вражеские голоса, европейским новостям доверял безоговорочно: заграничное – значит качественное. Товарищ Каллипигов всегда вез мохер, сапоги, джинсы и жевательную резинку из-за границы в СССР, а не наоборот! Поэтому и сейчас он сделал верные выводы: если Евроньюс сказали, что в Кремле убили колясочницу по имени Любовь, на вид 25–28 лет, значит, так оно и есть.

Так вот – о мысли, пронзившей Каллипигова.

Эту сволочь безногую убил не сотрудник его, Каллипигова, службы охраны, бывшего девятого управления, «девятки», а сам Путин. Завтра объект придет в себя и задаст резонный вопрос: «Где была охрана? Что, у меня забот других нет, как от народа отстреливаться? Я за что охране деньги плачу? Я зачем такую свору кормлю, если сам выполняю всю работу по своей безопасности?»

– И полетит, Каллипигов, твоя голова с плеч долой, – раздумчиво пробормотал Каллипигов. – Надо срочно предпринимать меры: какнибудь этак все повернуть, чтобы выйти сухим из воды…