Краденое счастье

Лада замолчала и посмотрела на Любу:

– Ты не знала?!

– Нет, – сказала Люба и сама удивилась, как спокойно об этом говорит. – Лада, может, ты что-то спутала? Он же обещал… говорил при моих родителях…

– Обещать – не значит жениться, – авторитетно бросила Лада. – Ты в самом деле думала, что Коля не женат?

– Он никогда про жену не говорил…

– Дурак он, что ли, про жену рассказывать, когда ему такая баба подвернулась: певица, Путин, Кремль.

– Лада? – тихо спросила Любовь. – Ты думаешь, Николай со мной… из-за этого? Из-за Путина?

Лада поглядела на Любино свадебное платье, смешалась и, стараясь быть убедительной, произнесла:

– Нет, конечно, не только из-за этого, Коля тебя любит… наверное… Он вроде бы собирался с женой развестись.

«Выбери в зале одного зрителя, кого-то близкого, и пой для него» – вдруг всплыли слова режиссера Пушкина Кима.

Коляска всхлипнула.

«Колясочка, не плачь, – сказала Люба. – Все в жизни не случайно. Наверное, мне нужно было встретить Колю, полюбить его, а потом узнать правду именно сейчас, перед концертом. Если бы я была ослеплена счастьем, я бы не смогла спеть свои и твои песни так, чтобы зрители пережили то, что пережила я. Наши с тобой песни – про неразделенную любовь, про несостоявшиеся встречи, про непонятые чувства, а не про довольную жизнью невесту, которая уже запасла наволочки, пододеяльники и сковородку. Режиссер велел выбрать одного зрителя и петь для него. Я буду петь для Коли!»

«Неужели наш парашют не случайно свалился именно на джип?» – шепотом спросила коляска.

«Не случайно, – сказала Люба. – Судьба дальновидно устроила мне встречу с несчастной любовью, чтобы я научилась петь сердцем, петь о том, что выстрадано и пережито мною самой, а не вычитано в книжках».

«Красиво сказала, – откликнулся стул возле стены. – Роль репетируешь? Чья пьеса? Из старой жизни, наверное? Сейчас уж так не пишут».

«Да, – ответила Люба, – из старой жизни».

Прозвенел третий звонок.

– Люба! – проорало в наушниках в Любиной голове. – Ты где?! Начинаем!!

– Сейчас мы пойдем и выступим так, что вся Россия поймет: инвалиды могут все! – скомандовала Люба.

– Молодец, Любка, – сказала Лада. – Пусть Аджипов локти кусает!

И кто Любу за язык тянул Путину обещания давать? Кивала бы молча да себе за геройский подвиг льготы выторговывала. Так ведь нет, затеяла в Кремле дискуссию о положении инвалидов, министру труда нагрубила…

Приглашение в Кремль прибыло в госпиталь в день выписки Любы.

Она, довольная и принаряженная, ездила по палате, собирая вещи.

Неожиданно дверь палаты так толкнули из коридора, что она, распахнувшись, ударила по стене. Пятясь спиной, в палату задом вступила старшая медсестра. Она с трудом обхватывала огромную, как титан в ванной Зефировых, керамическую вазу с надписью «С 70-летием!».

– Уф! – сказала медсестра, освободившись от вазы. – Еле доперла.

– А ваза зачем? – поинтересовалась Люба. – Я выписываюсь.

– Знаю. На всякий случай приготовила, вдруг гонцы эти тоже с букетом прибыли?

– Какие гонцы?

– Гонцы из Кремля к вам, Любовь Геннадьевна. Какое-то приглашение привезли. Идут, – прислушавшись, доложила медсестра.

Действительно, в палату вошли двое мужчин: один – в форме, другой – в черном костюме. Офицер фельдъегерской службы справился, действительно ли Любовь Геннадьевна Зефирова яв ляется Любовью Геннадьевной Зефировой, и, получив утвердительный кивок, вручил запечатанный конверт.

Люба поглядела конверт на просвет и оторвала сбоку узенькую полоску бумаги. В конверте оказались плотное, «слоновой бумаги», как говорил Геннадий Павлович, приглашение и более тонкий вкладыш, густо заполненный текстом.

– В.В. Путин, – читала Люба вслух, – просит Любовь Геннадьевну Зефирову… меня… пожаловать на торжественный прием по случаю награждения г-жи Зефировой… меня?.. орденом Мужества и торжественный завтрак в ее честь… в мою?! в понедельник, 24 июня, в 11 часов в Большой Кремлевский дворец. Просьба подтвердить Ваше участие по телефону 244-30-28.

Фельдъегери вежливо слушали.

– А здесь что? – Люба взяла вкладыш.

– Информация о порядке проведения приема.

– Приглашенные… это я?.. на завтрак прибывают в Большой Кремлевский дворец через главный подъезд, поднимаются по парадной лестнице и через аванзал проходят в Георгиевский зал за 15 минут до означенного времени. А пандус на парадной лестнице есть?

– Пандус? – переспросил фельдъегерь и посмотрел на сотрудника в гражданском, как бы возлагая на него всю ответственность за наличие или отсутствие пандусов в Большом Кремлевском дворце.

Тот поиграл мышцами лица и достал телефон.

– По поводу приема Любови Геннадьевны Зефировой. Она на инвалидной коляске. Вот тебе и «как?». А кто должен был об этом докладывать? У вас там своего народу полна жопа огурцов! Извините, Любовь Геннадьевна.

Гость убрал телефон и вновь встал перед Любой.

– Читайте, пожалуйста, Любовь Геннадьевна, может, что-то будет непонятно, я разъясню.