Краденое счастье

Спустя четверть часа Вадим вышел из душа с полотенцем в руках, которое он не потрудился повязать на бёдра, промакивал волосы, отряхиваясь, словно мокрый пёс – эту привычку Миша находил забавной и милой, так что губы невольно расползлись в улыбке.

Вадим лукаво улыбнулся в ответ, расстелил полотенце рядом с Мишей и опустился на четвереньки, приняв недвусмысленную позу.

– Ну что, готов ещё минут пятнадцать помучиться? – спросил он, вздёрнув одну бровь.

– Это обещанная компенсация? – Миша закусил губу и соскочил с дивана, словно окутавшей всё существо дремоты не осталось и в помине, обходя Вадима так, чтобы выставленный напоказ зад оказался перед ним.

– Нет, мне просто нравится, – ответил тот и уложил голову на постель. Тяжело вздохнув, он добавил: – И я задолбался.

Миша отчётливо помнил свой второй день рождения в компании Вадима: после похода в кино и поедания сладостей в кофейне они вернулись в съёмную квартиру, где альфа впервые предложил ему поменяться ролями в постели. Конечно, от волнения ничего толком не получилось, но неудача не заставила их отказаться от этой практики совсем – и сейчас Миша, позабыв о горьком послевкусии этого дня, почувствовал, что возбуждается.

Смазка всегда была под рукой, а считаные до полной боеготовности секунды он потратил на ласки – целовал, прикусывая, упругую кожу, дразнил языком, слегка растягивал вход пальцем, заодно затрагивая простату.

Вадим не стеснялся показывать, как ему нравится, не стеснялся быть громким, и Миша старался удовлетворить его – двигался, плавно ускоряясь, цепко стискивая мускулистые ягодицы пальцами, пока альфа ритмично водил по своему члену рукой. Отключить голову и разрядиться позволил себе, лишь когда тот, сжав его, выстрелил семенем на полотенце – чтобы не перестилать среди ночи постель. Миша знал, что Вадим не очень любит, когда кончают внутрь, просто не успел выйти, и виновато улыбнулся ему, стараясь успокоить дыхание и целуя.

– Опять мыться, – устало усмехнулся Вадим, ещё раз коротко поцеловал Мишу, обтёр его пах полотенцем и скрылся в желтоватом полумраке коридора.

Скрипнула дверь ванной, зашумела вода. Мишей овладела апатичная слабость, рухнул на диван и закрыл глаза, был не в состоянии даже расправить скомканное во время быстрого секса одеяло. Он должен поговорить с Вадимом – мысль пыталась прорваться через пелену сонливости, но, как и раньше, Миша знал, что это не побудит его к действию…

–…Лет через пять, – голос Вадима доносился, как из-под воды, – как за квартиру рассчитаемся. Я погуглил, сурпапы берут вполне подъёмные деньги. Что думаешь, Мих?

– Я думаю, это хорошая идея, Вадь, – Миша усилием воли разомкнул веки и коснулся его влажной груди ладонью.

Глава 2. Комплекс беты

Предзакатное марево подрагивающим желе неспешно опускалось на наводнённые автомобилями улицы, сверкающие крыши, стёкла и зеркала которых ловили и отражали яркие солнечные лучи; каждый блик мучительным импульсом отзывался у Миши в висках. Душно, было слишком душно для начала лета. Для вечера. С жёстким солнцем не справлялся кондиционер, и в салоне пахло калёным пластиком и едко-синтетическим цитрусовым освежителем, что усиливало так некстати начавшуюся головную боль. Открывать окна не имело никакого смысла – безветренный воздух был полон взвеси из выхлопных газов и пыли.

Устав держать ногу на тормозе, Миша перевёл рычаг передач в P, снял солнцезащитные очки и начал медленно массировать глазные яблоки пальцами. Блёклый экран смартфона с включённым навигатором озвучивал безрадостную перспективу: в пробке стоять ещё сорок две минуты. Возможно, больше, возможно, меньше – время не текло сейчас линейно, и даже тридцать секунд можно было засчитать за полчаса.

Никто не был виноват – только неудачный момент, который Миша не имел возможности выбрать самостоятельно: отправление вечером пятницы, когда все горожане валом устремились за пределы мегаполиса к своим загородным владениям. Уйти пораньше с работы было нельзя, а выезжать утром субботы – рискованно. Чтобы не терять драгоценного времени, договорились с Вадимом встретиться у ближайшей к трассе станции метро, но Миша намертво завяз в этом причудливом переплетении колец и магистралей, не двигаясь, скорее, покачиваясь – каждые десять минут по десять метров, – и от бессмысленности и беспощадности ситуации у него болезненно сдавило виски.

Сквозь энергичную музыку и задорный говор диджея по местной радиостанции доносились возмущённые вскрики клаксонов – обстановка накалялась не только из-за повышенной температуры воздуха. Машина впереди тоже, моргнув фонарём заднего хода, встала на ручник, и Миша, догадавшись, что они в ближайшее время никуда не поедут, позволил себе прикрыть глаза и подумать о завтрашнем дне. Нерешительная радость мешалась с сомнениями, но, если отбросить всю мишуру из сложившихся в обществе стереотипов, Миша мог сказать только одно: не его ума дело. Хотя почему тогда не выходило даже мысленно ответить этой же фразой на каскад упрёков и сомнений, который иногда обрушивался на него самого?..