Краденое счастье

– Суррогатное материнство не решит моей проблемы. Ни ЭКО, ни что-либо еще, где нужно участие двоих. У нас проблемы… – она скривилась и ударила кулачком по столу, – …Он на это не пойдет. А мне надо его удержать. Мне нужен ребенок… ты знаешь, что такое любовь? Ради нее пойдешь на что угодно. И я готова пойти ради своего мужчины.

– Я вряд ли вам подойду. Я замужем и… этот способ мне не подходит. Что я мужу скажу?

– Ну и что? Все можно обыграть, и твой муж ничего не узнает. Он же обманул тебя, я слышала, а ты его… Выносишь, потом скажешь, что ребенок умер, делов-то.

Она пожала плечами, как будто предложила мне продать ей свои сережки или мебель. Мне вдруг стало неприятно находиться с ней рядом, неприятно осознавать, что она с такой легкостью предложила мне чудовищный обман, самый чудовищный из всех, что можно себе представить. Я резко встала с кресла.

– Нет… я не могу. Я никогда не продам своего ребенка, я никогда не пересплю с чужим мужчиной. Вам нужно найти другие варианты решения проблемы… это как-то неправильно.

Хотела направиться к двери, но она удержала меня за руку.

– Никогда не говори «никогда», детка. Понимаю, что предложение дерзкое, скандальное, но, поверь, для меня это единственный выход… как и для тебя. Никто не даст тебе таких денег никогда. Не торопись… возьми визитку, – сунула мне в руку карточку, – позвони, если решишься.

– Я не решусь. Найдите кого-то другого.

Никогда я не решусь на это. Она сумасшедшая и… и почему решила, что я способна на такое пойти ради денег? Что со мной не так? Как я выгляжу, что мне предлагают такие чудовищные вещи. То этот ублюдок-знаменитость, то эта размалеванная инстаграмная красавица.

Домой к Ане я ехала в переполненном автобусе в каком-то ступоре. Я не знала, что мне теперь делать… не знала, как говорить с Димой-лжецом и… что теперь с нами будет? Мой мир, выстроенный в идеальную семью, где все счастливы и жена лепит пироги по воскресеньям, а муж гуляет с детьми во дворе, вдруг стал выглядеть совершенно иначе… Он попросту исчез. Его не стало… как и нашей квартиры, из которой нас вот-вот выселят. Как он мог так подло мне лгать? Каааак?

Меня скручивало от боли и от отчаянья, от полной растерянности и неизвестности. Едва мне открыли дверь, как я набросилась на Диму, я схватила его за шиворот и закричала, глотая слезы:

– Куда ты дел все деньги, Дима? Зачееем лгал мне?

Вначале он опешил, пытался меня оттолкнуть, пятился назад.

– Ты же…ты же их проиграл, да? Все это время ты спускал мои деньги? Ты…ты родительскую квартиру просто проиграл… да? Все наши деньги… ты обокрал меня, Димаааа! Нас обокрал!

– Я все объясню…все объясню. Так получилось. Я бы все вернул. Эй! Успокойся! Прекрати истерить! Ты че?!

– Что вернул? Чтооо? – меня било в истерике, я не могла успокоиться. – Тыыыы… ты же обещал, что расплатимся и…. и ребёночка родим… тыыы…

– Какого ребёночка? Какая из тебя мать? Ты на работе и дня продержаться не можешь!

– Ты… я больше не хочу с тобой жить! Я хочу развестись! Хочу…хочу сама жить!

– Сама? – впился мне в плечи и сильно тряхнул. – Значит, когда я в дерьме, сама хочешь жить? А когда жрала за мой счет, не хотела?

– Отпусти… я сейчас же уйду! Ты сам этого добивался, когда врал мне! Сам разбирайся со своими проблемами… сам! Ты…ты лгал мне, лгааал!

– Да! Бл*дь, лгал! Чего орешь, сучка?! – и ударил меня по лицу так, что я отлетела к стене. – Проиграл и перед тобой отчитываться не намерен! Не пойдешь никуда. На работу устроишься, и долги выплачивать будем! Орет она!

Аня выбежала с Гошей и громко закричала, стала между нами, но Дима уже опомнился. Его лицо приобрело осмысленное выражение, а я закрылась руками и сжалась в комок возле стены. Потом он резко вышел на кухню, а Аня подошла ко мне, опустилась на корточки.

– Ты…ты как? Божеее… он совсем с ума сошел. Это безденежье кого угодно сведет с ума. Подожди, я малого в манеж посажу, и выйдем на балкон. Вам обоим надо успокоиться.

Она закурила, а я приложила лед к синяку на щеке и закрыла лицо руками, чувствуя себя совершенно опустошенной и разбитой. Вспоминались слова мамы… «Один раз ударил – значит, ударит снова!». Что мне делать теперь? Кому верить?

– Шурка тоже иногда злится вот так… молчать в этот момент надо, под руку не кидаться.

– Он все наши деньги проиграл. Квартиру… ее заберут судом. Он за нее не платил.

По щекам покатились слезы. Вспомнились похороны отца и то, как родители мечтали, что у нас будет своя квартира… внуков понянчить. Мечтали, чтоб я была счастлива. И в погоне за этим счастьем я ведь что-то упустила… а теперь могу только рыдать и прикладывать лед к синяку.

– Да… жуть. Совсем с ума сошел, я ж говорю. Еще и долги тебе на голову свалятся. Квартира ж на тебя записана.

Я раскачивалась из стороны в сторону, ничего не видя из-за слез.

– Я…я… мне сегодня такое предложили… такое. Мир действительно с ума сходит.