Краденые деньги не завещают

– Сюда он не пришел и правильно сделал – потому что здесь очень быстро оказались вы, – начала рассуждать Марина Юрьевна. – Ехать в нашу московскую квартиру – тоже глупость несусветная. Там сейчас папа… К бабушкам? – Она вдруг хлопнула себя по губам, вздохнула и продолжила: – Впрочем, ладно, вы бабушек вычислили бы и без моей врожденной болтливости! Короче говоря, ни туда, ни сюда он не поедет – следовательно, к друзьям. Или вообще в какой-нибудь мотель на трассе – деньги у него есть, он заработал их весной, когда приезжали к нам немцы – в смысле, в их институт, он им что-то там такое сделал, ночами сидел, не спал совсем. Что касается телефона – я уверена, вы будете сейчас спрашивать, – он мне сказал, что телефон отключает, потому что хочет побыть в одиночестве на природе, и наказал, чтобы его не беспокоили.

– А если бы вдруг у вас что-то случилось? – поинтересовался Суворов.

– Вы имеете в виду, наверное, если бы умер кто-то из нас – в смысле, я или муж? – улыбнулась Марина Юрьевна. – Ну, мы об этом стараемся не думать, мы позитивные люди. Бабушки – а у Вовы их две – весьма бодрые и умирать в ближайшее время не собираются. Нет, мы о таких вещах не думаем! В крайнем случае приехал бы не на похороны, а постоял бы потом у могилки… Вы не очень шокированы моей слишком легкомысленной болтовней о таких серьезных вещах? – спросила она у Гурова, округлив свои большие карие глаза.

– Ну если и шокированы, то это не имеет отношения к делу, – ответил полковник. – Вы продолжайте, говорите вы хорошо и, что интересно, все по делу. Во всяком случае, бесполезной болтовней это явно не назовешь.

– Я польщена, – одарила Ольшанская полковника улыбкой. – Но если говорить серьезно, то искать, по всей видимости, вам его будет нелегко. Он мальчик смышленый, весьма разбирается в ваших технических тонкостях, как говорит мой муж, во всех этих биллингах-шмиллингах, так что… Задача у вас непростая. Что же касается, как вы говорите, права, – то… Нику он не похищал, как вы сами сказали. Эту вашу… как ее… Маслову не убивал, потому что у него не было пистолета. За что его привлекать? Если вы, конечно, по каким-то своим полицейским соображениям захотите посадить мальчика просто потому, что никого другого нет, ну… Придется поднимать связи, потом платить, наверное, деньги – все это очень неприятно и, судя по тому, что сейчас пишут, очень дорого. А кстати, сколько стоит «отмазать» человека от наказания?

– Со мной такие вещи не проходят, – скупо улыбнулся Гуров.

– Наверняка вы и не будете решать. Пускай вы и честный человек, но интересы дела… И вы подкинете улики, не так ли?

– Вот сейчас, Марина Юрьевна, ваша болтливость уже не по делу! – резко оборвал ее Лев и тихо добавил: – Так вы не знаете, где живет тот самый друг, куда ваш Вова мог сбежать?

Ольшанская отрицательно покачала головой. На этом содержательная часть разговора закончилась. Поводив глазами по обстановке дачи, Гуров понял, что большего добиться ему здесь вряд ли удастся, и сделал знак Суворову. После этого они распрощались с Мариной Юрьевной и прошли к машине.

– А эта дама – она вообще с головой дружит? – спросил Суворов, усаживаясь на пассажирское сиденье.

– Мне кажется, вполне. Просто такой стиль жизни. Современный, – ответил Гуров, садясь за руль. – И мне кажется, что она ни капельки не врет. Ни в чем. Но нам этот факт никак пока не помогает.

Традиционная армянская семья Андроникян на этот раз была в полном сборе – присутствовал и глава семьи, пузатенький и несколько комично выглядящий армянин средних лет по имени Ваник Агванович. Он сразу же полез к Крячко знакомиться, тут же назвал его Стас-джан и предложил выпить за знакомство сто грамм. Крячко, пожевывая жвачку по совету Гурова, отказался, мотивируя тем, что он все же на работе, а дело совсем не сделано, скорее даже наоборот. Интересовала его только Ида, а она была наверху и, как и в первый раз, категорически не хотела спускаться вниз. В этот момент со второго этажа послышались звуки эмоционального кавказского скандала между матерью и дочерью.

– У вас постоянно так? – поинтересовался Станислав у хозяина.

– Обижаешь, Стас-джан! Только когда я дома. Когда меня нет – здесь тихо и спокойно. А я дома бываю редко, потому что дела – бизнес, сам понимаешь.

– Понятно, – кивнул Крячко и вдруг увидел спускающуюся по лестнице Иду Андроникян. Девочка раскраснелась и выглядела страшно недовольной.

– Я знаю, что вы хотите у меня узнать! – с вызовом сказала она, подойдя к полковнику. – Этого мальчика, Вову, я видела всего два раза – один раз, когда они с Никой познакомились на дне рождения у Таньки Лазаревой, а второй – когда приходили… – Ида покосилась на родителей и махнула рукой: – Ну, в общем, не важно, гуляли мы вместе здесь. Где-то неделю назад.

– Почему же ты не сказала мне об этом, когда я приходил?

– Потому что мать у Ники – дура! – выпалила Ида. – Да, они понравились друг другу, да, стали встречаться. Я знала, но вам не говорила, потому что у Ники мать – дура.